Второй шанс
Шрифт:
Положенные три дня быстро пролетели, с девушкой не было скучно, она была смешливой, и острой на язык. От неё я узнавал все новости, кто куда отправился, и какие гости приехали.
Когда я первый раз вышел во двор, то просто задохнулся от морозной свежести, я просто стоял как истукан и не мог надышаться. Ну почему раньше я никогда не замечал, как это прекрасно, простодышать. Потом я направился к конюшне, парни радостно встретили меня, Ниэлон поворчал для вида, что вся работа стала, но ругаться не стал. Я хотел разыскать Садора, но он сам нашел меня.
— Принц рассказал,
— Ой, да ну не смущайте мои нервы. — подражая какому-то торговцу перебил меня он. — Вы таки думаете меня растрогать и я буду страдать.
Я просто подошел к Садору и обнял его. У меня не было слов, чтобы отблагодарить его, но не сказать я не мог.
— Если нужна будет моя помощь, только скажи, я всегда приду.
Садор немного смутился, и чтобы скрыть смущение ответил.
— В конюшнях столько работы, что чем помочь искать не надо, вон, лошади стоят нечищеные-некормленные, воды нет, сена принести некому. — очень похоже на Ниэлона сказал он.
Я рассмеялся и пошел за сеном, действительно, работы здесь всегда много.
Ворон встретил меня радостным ржанием. Я тоже был рад его видеть. Я обнял его теплую шею и прижался к ней щекой, конь положил свою большую голову мне на плечо и замер в таком положении.
— Я почему-то знал, что найду тебя тут. — раздался голос Леолана.
— Где же еще быть конюху как не на конюшне.
Я повернулся лицом к принцу, негоже рабу стоять спиной к своему хозяину. Вид у него был какой-то встревоженный.
— Что-то случилось, господин?
— Тебя же здесь теперь ничего не держит? — вопросом на вопрос ответил принц.
В начале, я хотел ответить, что у раба не должно быть своего мнения, но из-за рабов не ссорятся с хранителями, да и не бегут с десятком солдат через весь город, чтобы остановить казнь.
— Не держит. — честно ответил я. — Но глупо уходить зимой, рискуя нарваться на голодных волков и не менее голодных оборотней.
— Значит, ты уйдешь весной. — задумчиво сказал Леолан.
Я не стал отвечать.
— А ты не рассматривал вариант остаться? — спросил принц.
— Господин, а вы не рассматривали вариант запереться в четырех стенах, и чтобы изредка вас выводили на прогулку? — теперь уже я ответил вопросом на вопрос. — Здесь я ваш раб, подаренный хранителями. Не надо говорить, что вы так не считаете, или что парни из конюшни тоже так не считают. Для остальных верно то, что я сказал.
— Я могу официально освободить тебя и признать равным нам. — с горячностью ответил Леолан.
— А в чем мы вам не равны? В том, что не живем в лесу? Так это не наш дом!
— Я не говорю про всех, я говорю про тебя. Я пока не могу заставить признать всех вас.
— А я такой же, как и мои родные, я не особенный, я один из них.
— Ты не прав!
— Так прикажите наказать меня, раз я не прав!
После этих слов в конюшне повисла тишина, только сейчас я понял, что мы с принцем почти кричали друг на друга. Леолан как-то растерянно и обиженно смотрел на меня, и этот взгляд подействовал на меня как ведро холодной воды.
— Извините. — выдавил я из себя и вышел из денника. Никого рядом не было, да я и не хотел никого видеть. Не останавливаясь, я вышел во двор, морозный воздух охватил меня и чуть остудил горящие щеки. Весь этот разговор, с самого начала был неправильный, не вовремя. Не стоило так говорить. Сейчас я это понимал, но во время спора с принцем, голова отключилась, уже пошел второй год, как я покинул родителей, не по своей воле, но ни им ни мне от этого не легче. Так я и стоял на морозе, пока не продрог до самых костей. Дома у нас никогда так холодно не было. Когда я зашел обратно, никто ничего не сказал мне, все были заняты своими делами, мне тоже не следует забывать о своих обязанностях. Ворон не виноват в наших с принцем спорах.
Леолан был в деннике и уже заканчивал чистить правый бок коня, я молча взял скребок и принялся чистить ему левый бок. Умное животное стояло смирно, только изредка переступало копытами.
— Извините, меня. Я был не прав. — первым заговорил я.
— Я все понимаю, — вздохнул принц. — Я тоже не прав, требуя от тебя остаться. Дом и родные это самое ценное, что у нас остается, кроме дружбы.
Больше мы этот вопрос не поднимали. Постепенно все вошло в свое привычное русло, я выполнял свои обязанности, Леолан помогал отцу. Все неприятности, которые должны случиться, случаются неожиданно. Одним утром Эскор оказался окруженным чужими войсками. Сам город стоял на возвышенности, захватить его было почти невозможно, а вот взять в осаду и завоевать измором это уже вопрос времени. Не знаю сколько продовольствия в городе, но лошадей можно содержать не больше месяца, да и то при условии, что корма им давать вполовину меньше обычного, думаю, с остальными дело обстоит также. Выходит, окружившим нужно просто подождать два-три месяца и Эскор сам сдастся на милость чужестранцев.
На крепостные стены никого не пускали, хотя до этого можно было подниматься на них свободно. Очень хотелось посмотреть, что делается вокруг. О чем я и сообщил Леолану, как только он явился к Ворону. Принц не стал задавать вопросов, а молча провел меня на стену. Вид открылся удручающий. Вокруг города стояли черные шатры, горели костры, ветер доносил смех и обрывки разговоров на чужом языке.
— Что им нужно? — спроил я у Леолана.
— Самое интересное, что они пока ничего не требуют, просто стоят под стенами и не пускают никого ни к нам, ни от нас, будто ждут кого-то.
— А помощь есть у кого попросить?
— Только у князя Арлана, мы пытались послать в Хельм гонцов, лучших лазутчиков. Вон они видишь?
С этими словами Леолан указал на три фигуры, привязанные к вкопанным в землю столбам. Насколько я мог видеть, с них сняли кожу и они пока еще были живы. Я оценил задумку, столбы вкопаны достаточно далеко, чтобы прекратить мучения несчастных метким выстрелом, но достаточно близко, чтобы все это видеть. Боги, боги как же все это теперь развидеть?
Эскор стоит на возвышенности, с трех сторон он открыт, с четвертой стороны город защищает высокая скала с отвесным склоном. Если смотреть на скалу снизу вверх, то она кажется совершенно неприступной. Но глаза часто обманывают нас.