Второй шанс
Шрифт:
— Ты так сильно течёшь, красная шапочка.
Снова бросило в жар, только теперь не от возбуждения, а от стыда.
Мужчина отстранился, и я быстро встала, натянула платье до самых колен, подняла с пола колготки и прижала к себе, словно пыталась прикрыться.
Игорь скрылся за какой-то дверью, давая мне возможность одеться. Суетясь, не сразу справилась с и без того нелёгкой задачей.
Только я застегнула молнии на сапогах, вернулся мужчина.
Он выглядел так, будто только что с показа мод, где выступал главной моделью, в то время
— Где твоя дочь?
— Что? — переспросила полушёпотом.
— Дочь твоя где? — чуть громче повторил мужчина.
— В деревне с бабушкой, — ответила, совершенно не понимая, почему его это интересует.
— Тогда поехали.
И Игорь, схватив под локоть, повёл меня прочь из офиса.
ГЛАВА 11
— И куда вы поехали? — Алёна, казалось, находилась в предобморочном состоянии от моего рассказа.
Подруга задавала все вопросы ровным безэмоциональным голосом, а её глаза напоминали блюдца, на которых сейчас остывали наши напитки.
Моя смена в Домовом закончилась, и теперь мы сидим здесь же, беседуя. Ну, как беседуя. Я рассказываю о том, что произошло вчера, а подруга ахает и охает.
— К нему, — ответила, и опустила взгляд на свой кофе, начав водить указательным пальцем по ободку белой кружки.
— Матерь божья, — прошептала Алёнка. — Это же просто… Это просто… Я не знаю, что сказать… Честное слово, я такого не ожидала. Это ж как в кино… В этом, как его… пятьдесят оттенков серого! Серого волка! Он тоже извращенец? Что дальше-то было?
Кровь прилила к лицу, окрашивая щёки алым цветом. Вспоминая о том, что и как именно было дальше, другой реакции и быть не может.
Между ног до сих пор саднит, всё тело ломит.
Суржевский оказался невероятно выносливым и требовательным. К полуночи у меня уже просто не осталось сил, но он мучил меня ещё около часа. Доводил до изнеможения своими изощрёнными ласками, исследовал каждый сантиметр моего тела, ставил в разные позы и брал грубо, сильно, заставляя кричать. Я со счёту сбилась, сколько раз кончила.
А потом я просто вырубилась, совершенно измотавшись. Проснулась от собственного будильника в пустой незнакомой комнате — когда мы приехали, не замечала ничего вокруг от волнения и возбуждения.
На тумбочке лежала записка, написанная уже знакомым ровным почерком: «Внизу тебя ждёт машина. Сергей отвезёт на работу».
— Ясно, — подруга усмехнулась, — по твоему лицу всё видно. О подробностях не спрашиваю, всё равно не расскажешь. Как квартира? Навороченная?
— Наверное… Большая. Квартиру толком не рассмотрела, с вечера было некогда, — снова опустила взгляд, смутившись, и продолжила: — А утром собиралась быстро, не стала разгуливать по чужим апартаментам. Только когда его водитель повёз меня на работу, поняла, что была на Кутузовском.
Какое-то время мы молчали. Алёнка о чём-то мечтательно задумалась, а я весь день испытывала непонятное волнение.
Я понятия не имею, что это было! Суржевский просто захотел и взял. Конечно, я понимаю, что ждать какого-либо продолжения — глупо. Но тот факт, что мы этот момент не обсудили, разъедает изнутри, словно червь. Н — неопределённость. То, что раздражает меня сильнее всего.
Наверное, люди так делают… Особенно такие, как Игорь Суржевский. Если возникает взаимное притяжение, от него избавляются и расходятся в разные стороны, удовлетворённые. Здесь нет ничего удивительного.
— Ну, скажи хоть, как он? Хорош?
Я глянула на подругу исподлобья, поджав губы, чтобы скрыть наползающую улыбку. Кивнула.
— Это было круто. С фейерверками. Много-много фейерверков…
— Вот это тебе повезло, подруга. Завидую. Жаль, я не журналист, — Алёна тихонько рассмеялась. — И, кстати, что со статьёй? Хоть что-то выяснила? Или было не до разговоров?
Мои брови поползли на лоб.
— Ты сума сошла? Ни о какой статье и речи быть не может! Это уже личное… А я не смешиваю личное с работой. Никогда!
— Пф, — подруга выразила своё недовольство. — Подумаешь, кончила пару раз. Твои фейерверки взорвались все разом, потому что их два года никто не поджигал. Член стоит — башка не варит, слышала такое выражение? Он тебя хочет, значит можно тащить из него информацию!
— Нет, Алён. Спать с кем-то ради статьи, это даже звучит отвратительно. К тому же, он уже получил, что хотел. Что мне теперь делать? Придти к нему в офис и попросить, чтоб трахнул меня ещё раз? Вряд ли Суржевского это заинтересует…
— О Машке бы подумала, принципиальная. У её ровесников уже айфоны, а она с мотороллой ходит…
— У неё нокиа. А айфон я ей не куплю, даже если на голову свалится денежная гора.
— А море? — подруга надавила на больное.
Я тяжело вздохнула и пожала плечами.
— У меня есть сбережения. Правда, откладывала на её занятия танцами. Один их костюм стоит больше, чем половина моего гардероба. А в этом году они ещё и на соревнования ездить начнут…
— И что? Потратишь деньги на поездку, а Машка будет танцевать в твоих туфлях?
— Что-нибудь придумаю.
Алёна посмотрела на меня недоверчиво, но промолчала. Мы дружим уже давно, с начальных классов. Поэтому подруга может позволить себе упрекнуть меня в чём-то, настоять на своём, отвесить колкий комментарий, но всегда знает, когда надо остановиться. Она очень помогла мне, когда родилась Маша. Помогает и сейчас.
— Ладно, у меня смена скоро, — подруга встала и расправилась платье на бёдрах, — пойду, рассчитаюсь.
— Не надо, — поспешила остановить девушку, — мы же в Домовом. Пока я здесь работаю — кофе бесплатно.