Второй шанс
Шрифт:
Боялись, поэтому и позаботились о маскировке. Перед уходом все выходное колено «шкуродера» – без малого четыре метра – было плотно затрамбовано снегом, которого кругом намело более чем достаточно. А если учесть почти четыре зимних месяца… Несведущий человек не только случайно лазейки бы не нашел, но и специально, не знай он точных примет прохода.
А друзья знали. Поэтому вступление в права владения Парадизом затянулось ровно на то время, сколько его потребовалось, чтобы с помощью ломика, саперной лопатки и такой-то матери вычистить смерзшийся в сплошной монолит снег,
– Эх, надо было меньше снега туда трамбовать, – стонал запыхавшийся Павел, которому по жребию выпало потрудиться самым интеллектуальным в мире инструментом – ломом. – Говорил же я…
– Ты говорил? – вторил ему красный, как рак, Костя. – Да это я говорил, что меньше нужно, а ты все «мало, мало…» Вот и ковыряй теперь!
– Слушай, а мы хоть лед колупаем? Не камень уже?.. А то расковыряем новый ход и еще куда-нибудь попадем…
Так за шутками-прибаутками последний удар лома, провалившегося в пустоту, совпал с восходом луны…
В Парадиз прошли, только основательно расчистив «шкуродер». Завтра предстоял большой «транспортировочный» день, и терять время на рутинную работу совершенно не хотелось. Константин так устал, намахавшись лопатой, что даже совершенно позабыл о своих фобиях и прошагал «ворота» заведенным автоматом, даже не сбившись с шага.
– Смотри-ка, – несколько разочарованно сообщил Безлатников другу, когда перед путешественниками раскинулся освещенный ярким лунным светом знакомый пейзаж. – И здесь зима… Наверное, поторопились мы с тобой. Придется попотеть, чтобы лед на Дуванке вскрыть.
– А ты что ждал? – пропыхтел Костя, опуская в снег тяжеленный ящик, который тащил на плече. – Что тут зимы вообще не было? Если бы так – тут пальмы цвели бы да разные там кактусы с магнолиями…
– А при чем здесь кактусы?
– Да так, к слову пришлось… Ну что: так и будем стоять до утра? Не май месяц, между прочим.
Вниз больше скатились, чем спустились: снегу навалило выше пояса.
– Блин! Просто Арктика какая-то!..
– Ну ты же лета и не ожидал!..
Пикируясь и перешучиваясь, друзья подошли к лагерю. Еще издали им показалось, что не все там в порядке…
– Слушай! А куда столб со смилодоном подевался? С черепом то есть…
– Н-не знаю… Может быть, ветром повалило?
– Да быть того не может! Я его почти на метр вкопал, да еще землю вокруг утрамбовал. Полдня убил! Его сейчас спилить проще, чем повалить.
– А блокгауз где?
Мужчины, даже не избавившись от поклажи, растерянно стояли посреди заметенного снегом лагеря и не узнавали его.
Бесследно испарились все строения, на которые было потрачено столько труда. Осталась только какая-то придавленная снегом развалюха у самой кромки берега. Да и сам ландшафт показался знакомым лишь на первый взгляд – озеро сплошь было окружено остроконечными силуэтами хвойных деревьев…
– Да ведь мы в нашем мире… – вымолвил упавшим голосом Павел и сел прямо в сугроб. – Никуда мы не переместились…
– Не может быть…
Увы, реальность оказалась более чем прозаической.
До рассвета путешественники
Портал в неведомый мир закрылся…
– Эх, надо было кому-то там остаться… – вздохнул Костя, склонившись над лункой.
– Ага. И остался бы там навеки, – буркнул Безлатников, подсекая и в три широких взмаха выбрасывая на лед верткую рыбешку. – Оттуда-то тоже закрылось.
– И все равно…
Друзья жили у озера уже почти неделю. Надежда, что «перебои» в межпространственном туннеле временные, таяла с каждым днем, и теперь от нее остались лишь жалкие воспоминания.
Действительно! Чего они ожидали? Если бы «ворота» были постоянно открыты на протяжении всех тысяч лет после падения здесь метеорита, вход в Парадиз, несомненно, кто-нибудь нашел бы давным-давно. В самом деле: не может быть, чтобы в прошлом сюда не забредали люди. Охотники, старатели, геологи, туристы… Да мало ли кто еще? Туристов-альпинистов-экстремалов, например, как раз и привлекают именно такие труднопроходимые щели, как «шкуродер». Любой из них полжизни бы отдал, чтобы пробраться, обдирая живот и коленки, в какую-нибудь дыру потеснее и по-опаснее! Даже если на сто процентов был бы уверен, что завершится она тупиком и там можно будет застрять навсегда. Особенно, кстати, в последнем случае. И уж точно раструбил на всю Вселенную, если бы за «шкуродером» нашел что-то хоть на микрон отличное от обыденного.
А раз такого не произошло, значит, никому проход и не открывался, кроме Лазарева. И ему выпал один шанс на сто миллионов… Или на сто триллионов. Изчезающе малый, одним словом. Ждать его повторения – все равно что надеяться поймать в собственном унитазе сказочную Золотую Рыбку или обнаружить поутру в постели вместо супруги, несколько прискучившей за двадцать лет совместной жизни, Памелу Андерсон в неглиже. Бесплодные мечты – занятие для идиотов, как вы понимаете.
С каждым днем Павел и Константин все меньше понимали, что они здесь делают и почему не отправляются восвояси. Такую мелюзгу, которая редко и неохотно клевала на кое-как смастеренные снасти (слава Богу, в багажнике Пашкиного вездехода всегда валялась коробка с лесками, крючками и мормышками), можно было ловить и в черте города, а больше заняться здесь было попросту нечем. Не переться в самом же деле за полсотни верст на перебуровленную драгами Дуванку, пустую, как карман завзятого алкоголика после недельного запоя?
– Чем топором махать впустую, надо было лучше на Дуванке попотеть, – не вынес молчания Павел. – Глядишь, намыли бы кило десять золотишка, да зажили бы как люди… И локти сейчас не кусали бы.
– Кто ж знал…
– И то, что добыли, без толку растратили… Куда мы теперь с этими карабинами? А продавать их – себе дороже.
– Ты еще ДШК хотел купить…
– Не купил ведь.
– Вот именно.
– Лучше бы я тогда, осенью, тебе не поверил… И бабки б целее были, и нервы…