Второй шанс
Шрифт:
Глава 1. Конец и вновь начало!
2044 год. Частная больница, палата реанимации.
Знойное лето, достаточно резко, сменилось ненастьем и промозглостью сентября. Ставшие редкими, теплые денечки, со скупостью бывалого скряги, выдавали отведенную для осени норму.
Сквозь небольшое окно мрачной палаты, словно украдкой, струился тусклый солнечный свет. Пожилой мужчина умирал. Всего неделю назад, ему исполнилось восемьдесят два года. Длинный жизненный путь подходил к своему естественному финалу. Лежа на больничной койке, он все еще пытался бороться с упрямой судьбой и размыкая почти бескровные уста, жадно вдыхал каждый глоток, прекрасно осознавая, что он может стать последним. Дышать становилось все труднее. Его легкие
Его отяжелевшие веки, были сомкнуты и лишь, периодически подрагивающие, белесые ресницы указывали на то, что он еще жив. В затуманенном сознании, сумбурно и хаотично, проносились картины его жизни. Самые яркие эпизоды: раннего детства, отрочества, юности и зрелости. Как человек аналитического склада ума, много лет занимавшемуся и научной работой, и медицинским бизнесом, а также будучи материалистом, никаких иллюзий о том, чем заканчивается жизнь у него не было.Он прекрасно сознавал, что никаких: реинкарнаций, перерождений, дальнейшего пути после смерти его мозга — не будет. Все закончится банально: деревянным ящиком, могильной ямой и тленом. И от этой мысли ему было не по себе. Разум и все его естество рьяно протестовало против неизбежного. Он с жадностью хватал, еще функционирующим мозгом, то былое, что неотъемлемо связано с его душой и телом.
Он вернулся к событиям своей жизни, задавая сам себе вопросы, ответы на которые уже неважны.
Жалел ли он о чем-то? Резко и бескомпромиссно сознание «выкрикнуло»: — Нет! Все сложилось так, как я и мечтал. Но только он один знал, что это ложь. Лицо мужчины исказилось болезненной гримасой. Что бы не выдавал запрограммированный на самопожертвование мозг, но сердце не обманешь. А уж душу и подавно. Была одна вещь, о которой он жалел всю свою жизнь.
С самого раннего детства он хотел познавать мир. Ему очень нравилась астрономия, точнее изучение и поиск внеземной жизни. Как только угасал световой день, он выходил во двор, садился на завалинке возле дома и, задрав голову, устремлял взор в буреющие небеса. Ночь накидывала на бескрайние своды «волшебную» вуаль усыпанную мерцающим блеском и притягивающим взор великолепием. И он тонул в бесконечности и бездонности такого недосягаемого мира. Он фантазировал, в своих самых смелых мечтах отрываясь от земли и уносясь в бесконечную космическую даль. Только там, в своих мальчишеских мечтаниях, скрытых от посторонних глаз, он искал новые планеты, открывал загадочные миры, изучал секреты внеземной жизни, совершал открытия…
Да, он хотел стать ученым. Маленький сорванец, в протертых на коленях трикотажных штанишках, хотел познавать тайны Вселенной. Разве это запрещено? Разве все ученые с младенчества богаты, умны и презентабельны? Да нет конечно. Именно из таких малышей с распахнутыми от восторга глазенками и «рождаются» самые великие и талантливые личности. Для покорения этих высот не хватает самой «малости»: денег, нужных связей и огромного желания. У него, на тот момент, имелось только последнее. И уже значительно позже, он понял, что для великого ученого уже с ранних школьных лет необходим еще и определенный базис знаний. И вот как раз с этим, в семидесятые годы прошлого века, имелись огромные сложности. Учителей не было, а потому и знания получать было неоткуда.
По окончании начальной школы, у него появилось новое увлечение. Его безумно манила античная история. Яркие картинки в учебнике Древнего мира за пятый класса будоражили его воображение. Уносили мыслями в те далекие века и страны, когда великие правители отвоевывали свои государства, когда огромное значение придавалось религии и люди слепо поклонялись мифологическим богам. С огромным грузом богатств в области культуры и историческими ценностями. А так же рабовладельческим строем.
Но жизнь все переиграла.
Когда он учился в школе, в шестом и седьмом классе у них не было постоянного учителя математики. Вместо изучения формул и решения задачек они занимались физкультурой или другими, очень далекими от иксов и игреков, предметами.
С историей тоже не заладилось. Хотя сам предмет он знал на отлично, но свои правки внес английский язык — с ним так же была беда. Да и для поступления на исторический факультет, который считался идеологически важным, требовалось либо отслужить в армии, либо иметь направление с горкома комсомола. Второе ему никто не дал бы. Оставалась армия. Ну кто добровольно согласится туда идти, когда в разгаре война в Афганистане. В их город уже прибывали гробы, а на улицах появились первые военные-инвалиды. Особенно его поразила встреча с, вернувшимся после ранения, соседом. В армию уходил высокий красивый веселый парень — любимец всех дворовых девушек, а из Афгана вернулся скрюченный угрюмый хмурый мужик с высохшей правой рукой. Автоматная очередь душмана наискосок прошила его грудь, раздробила кости руки, сделав навсегда инвалидом. Но другим его боевым товарищам повезло еще меньше. Из его группы живым вернулся он один.
Именно тогда, еще полный сил парень, отчетливо понял, что нужно обязательно поступать в институт. Ведь студентов в армию не брали. Выбор пал на Медицинский институт. Там не нужно было сдавать ни математику, ни английский язык. Для кого-то это покажется смешным и спонтанным решением, но именно оно и определило весь его дальнейший профессиональный путь.
Он часто вспоминал потом этот поступок, глупый и, как казалось тогда, опрометчивый и размышлял… размышлял о том, как могло сложиться иначе. Кем он мог стать и не разочаровал бы его выбор. Все, кроме него самого, знали, что поступить туда без взятки практически невозможно. Когда он уже учился на третьем курсе, арестовали заведующего кафедрой, который входил в приёмную комиссию. Говорили, что все взятки при поступлении шли через него. Но он очень быстро и своевременно умер в тюрьме. Шептались, что ему помогли, но в любом случае, на него повесили все грехи, как на главаря, и все остальные его подельники отделались легким испугом. Значительно позже выяснилось, что разговоры о тотальных взятка были преувеличением, и никто из студентов с кем он общался, взяток не давал.
Закономерно и предсказуемо — с первого раза у него не получилось. Сдав на четверки два первых экзамена он понял, что два остальных просто не осилит. Оставались химия и биология, которых он не знал абсолютно. Парадоксально, что выпускные экзамены по этим предметам он сдал на четверки. Но шансы сдать здесь в Медицинском институте, сводились к нулю. Да, он забрал документы. Но не сдался. У него оставалась еще одна попытка поступить, прежде, чем он достигнет совершеннолетия, и его, в осенний призыв, заберут в армию.
Путь ко второму поступлению предстоял нелегкий. Изучив программу и необходимые предметы, первое что он сделал — это составил план подготовки к вступительным экзаменам. Подсчитав количество оставшихся до приемных экзаменов дней, он разбил вопросы по программам на пункты для каждого дня. Занимался он каждый день с шести до восьми часов вечера, ввиду того, что в дневное время он работал. Да, да он не мог целый год сидеть на шее у родителей. Он устроился на работу. Физика, биология и химия изучались два вечера в неделю каждая. На отдых отводилось только воскресенье. С первых недель самостоятельного обучения, он с удивлением понял, что ни химию, ни биологии он толком и не пытался понять! Соответственно их пришлось выучить заново. Именно тогда, в его светлую голову пришла ещё одна гениальная мысль: зачем учиться в школе столько лет, когда школьный курс некоторых предметов можно выучить за год самостоятельно.
График занятий соблюдался им неукоснительно. И это дало свои плоды. Во-второй раз он сдал эти три предмета на пятерки, и только сочинение, к которому и не готовился вовсе, рассчитывая писать свободную тему, он сдал на тройку. Оно было последним. Потом, когда он уже стал круглым отличником и Ленинским стипендиатом, один из членов комиссии раскрыл секрет, что его сочинение никто и не читал по одной простой причине: разобрать его почерк было невозможно. Но увидев его три пятерки за первые экзамены, ему поставили тройку автоматом. Баллов ему для поступления и так хватало, а вот институт на его стипендии за первый семестр сэкономил.