Второй шанс
Шрифт:
– Доктор, а когда меня выпишут?
– Эк ты быстрая какая!
– он иронично посмотрел на меня.
– Сегодня, по словам своего спасителя, ты клиническую смерть пережила, а уж подумываешь уйти отсюда. Нет, дорогуша, придётся полежать здесь минимум пару дней. Понаблюдаем за тобой. Может, чуть позже проявятся последствия твоего падения в реку. Заодно разберёмся с амнезией. Да ещё и с психологом встретиться необходимо. Может, ты только говоришь, что жить хочешь, а выйдешь из больницы, и опять побежишь к реке или какой-нибудь многоэтажке, чтобы снова попробовать умереть. А нам потом снова тебя спасай, или собирай по кускам, вместо того, чтобы уделить время тем, кто действительно хочет жить.
–
– Вот и докажи это. Слушайся рекомендаций врачей и бережно относись к себе, - произнёс он, поднимаясь на ноги.
– Хорошо! А хотя бы вставать мне можно? Я даже не помню, как выгляжу, и хотелось бы посмотреть на себя в зеркало. Может, внешность что-то позволит вспомнить. И как я понимаю, паспорт находился при мне, когда я прыгала, поэтому хотелось бы узнать своё полное имя, и дату рождения.
– Вставать можно, если чувствуешь, что для этого есть силы, - ответил он и полез в карман халата. Достав оттуда блокнот, он открыл его и добавил: - А зовут тебя Николаева Раиса Ивановна. Седьмого января тебе исполнилось восемнадцать лет. Остальные данные можешь узнать на посту у медсестры.
– Спасибо!
– я с благодарностью посмотрела на врача и задумалась.
“Итак, значит я Раиса, и мне восемнадцать… Хм, восемнадцать?” - я удивилась, вспомнив девушку на мосту. Времени на её разглядывание не было, и сейчас я не могла вспомнить внешности девушки, но мне она точно показалась намного старше, лет двадцати трёх не меньше. “Хотя, полнота всегда прибавляет года. А тело девушки далеко от идеала”, - я посмотрела на свои руки и тяжело вздохнула. Пухлые, короткие пальцы, маленькие, неаккуратно обстриженные ногти - уже это нагоняло уныние и я с тоской вспомнила своё предыдущее тело. “Раньше у меня были длинные, красивые пальцы и я не раз слышала, как говорили, что имей мы с Линой слух, то могли бы стать пианистками. Да и ногти у нас были красивые. Любой маникюр смотрелся хорошо. А с такими ноготочками в маникюрный салон и ходить нет смысла. И это только мои новые руки… Даже страшно представить, что меня ждёт в зеркале… Но выбирать не приходилось и тело требовалось срочно, а значит - нужно с ним мириться! Так что давай, проводи ревизию, чтобы знала - с чем конкретно мириться”, - сказала я себе и откинула одеяла, чтобы посмотреть на всё остальное.
“Оооо! Кошмар!” - мысленно простонала я, оглядывая себя. “Ну разве можно запускать себя до такого состояния в восемнадцать лет?!” - возмущению не было предела, когда я увидела, как кожа на животе собралась в три складки, явно наполненные жиром, а грудь настолько мала, что через больничную ночнушку выглядит, как четвёртая складка жира. “А ноги! Это ужас!” - переведя взгляд ниже, я чуть не расплакалась, вспомнив свои стройные, прямые ножки, на которые парни постоянно заглядывались. “Мои ноги теперь - сплошное разочарование! Это какой у меня рост, что они такие маленькие? И такие толстенькие…”, - я поморщилась, понимая, что теперь на меня точно никто засматриваться не станет. “И неужели девушка никогда не слышала об эпиляции? Хотя бы элементарные способы ухода применяла, если не желала сидеть на диете! Как мне теперь всё это привести в порядок?!” - настроение ухудшалось с каждой секундой. “А я ведь ещё лица не видела!” - напомнила я себе.
Приложив руки к голове, я провела по волосам, и расстроилась ещё больше, посмотрев на одну прядку. “Господи, мало того, что они пережжённые краской и на ощупь, как пакля, так они ещё и редкие, с жёлтым оттенком! Как я понимаю, планировался цвет спелой пшеницы, а вышло вот такое убожество. Не уверена, что я хочу смотреться в зеркало… А уши? Они что, у меня торчат?” - продолжая исследовать себя, я провела ладонями по ушам, а потом и дотронусь до лица.
“Плакать и рыдать! Даже кожа лица какая-то неприятно шероховатая! В зеркале меня ждёт очень большой и неприятный сюрприз… Ну что ж, давай тогда быстрее преподноси его себе, чтобы уже точно знать с чем имеешь дело”, - скомандовала я себе, и попробовала спустить ноги с кровати.
Каждое движение отзывалось болью внутри и давалось тяжело, но всё же я заставила себя встать. Опёршись рукой о спинку койки, я громко выдохнула, снова посмотрев на себя. “Интересно, мне так тяжело из-за падения в реку, веса тела или потому что вообще отвыкла от оболочки?” - пронеслось в голове. “А рост у меня реально маленький… То есть намного меньше, чем раньше. Мы с Линой были метр семьдесят восемь, а Раиса наверное метр шестьдесят или шестьдесят пять, вот поэтому ножки и короткими смотрятся… Ладно, надо этими ножками теперь двигать к зеркалу, висящему возле раковины”, - бросив взгляд на противоположный угол палаты, я медленно двинулась к нему, вспоминая, как легко было передвигаться в теле духа.
Однако через два шага чуть не завалилась на соседскую кровать. Привыкнув, что в последние два с половиной месяца для меня не существует преград, я двинулась к зеркалу по прямой и тут же наткнувшись на койку, естественно не смогла сквозь неё пройти. “Блин! Теперь надо заново привыкать, что нужно не по прямой лететь, а еле волочить ноги обходя препятствия! И через стены проходы тоже теперь закрыты… Ох, много чего теперь невозможно сделать, и боюсь, я ещё не раз попаду впросак, пока не привыкну!” - поняла я, и восстановив равновесие, мысленно проложила себе путь и только после этого снова двинулась к зеркалу.
Соседке по палате с интересом наблюдали за мной, но на помощь никто не спешил прийти, хотя видели, что каждый шаг даётся мне с трудом. “Но я не осуждаю их. К самоубийцам всегда относятся с подозрением. Ведь мало ли что у меня может быть в голове. Может, я сейчас подползу к зеркалу, разобью его и при всех перережу себе вены или горло. Или может я какая-нибудь нервно больная, и брошусь на любую из них. Вот они и держатся в стороне… Ладно, сейчас не до них. Больше интересует с каким лицом мне теперь жить придётся”.
Дойдя до раковины, я опёрлась на неё руками, отдышалась и только после этого решилась посмотреть в зеркало. Зажмурившись, я подняла голову и приоткрыла сначала один глаз, а потом и второй, чувствуя, как меня уже охватывает паника.
Из зеркала на меня смотрела, прямо скажем - уродливая девушка, выглядевшая больше, чем на восемнадцать лет. Жиденькие, неухоженные волосы, с жёлтым оттенком длиной были до плеч и обрамляли круглое, полное лицо, усыпанное прыщами и мелкими веснушками. Глаза казались какими-то мутно-грязно-голубыми и на полном лице смотреть непропорционально маленькими. Брови, судя по всему, никогда не выщипывали и не придавали им правильную, красивую форму. Губы тоже оставляли желать лучшего - и они казались маленькими, да и нижняя губа была больше верхней. Плюс, второй подбородок тоже не добавлял привлекательности. Всю эту картину “неземной” красоты завершали торчащие из-под волос уши, и я чуть не расплакалась.
“Боже, да такое чтобы исправить, нужно не один раз под нож пластического хирурга лечь! А тело… Тут килограмм пятнадцать лишнего веса, а то и больше! Не знаю, какие неприятности сподвигли девушку на самоубийство, но очень может быть, что не последней причиной являлась внешность! Мне уже хочется умереть от того, что я вижу в зеркале!” - подумала я и, развернувшись, снова направилась к койке.
“Теперь я маленькая, толстенькая и некрасивая”, - резюмировала я, шаркая ногами по полу. “Про Эву-красавицу навсегда нужно забыть”.