Вторжение на Олимп : Вторая титаномахия
Шрифт:
Выдохшись, Аид поник, заметно дрожащей рукой, он вновь отстукал какую-ту команду. Из спинки трона не замедлил выползти шприц на манипуляторе и погрузился в тощую, выбритую до синевы шею.
Текли минуты. Аид бодро распрямлялся, бледные щеки наливались яблочным румянцем, глаза лихорадочно заблестели.
– Итак?
– спросил я, уже порядком устав от всего этого затянувшегося спектакля.
– Достигни западного края земли, где правит ночь, лежит остров...
– Координаты?
– нетерпеливо прервал я.
– Прости, забылся, - Аид продиктовал ряд цифр.
– Там ты встретишь двух горгон второго поколения.
– Что они из себя представляют?
–
* * *
По недостроенной пусковой шахте я покинул подземный мир.
Пока я поднимался, цепляясь за скобы, что-то попыталось напасть сверху. Кто или что, я не разглядел. Ухватив атаковавшего за подобие одежды, перебросил через себя, и тот, беззвучно канул во тьму.
Была звездная ночь, холмы и леса сонно ворочались в предрассветной дрёме, а я брел пешечком прислушиваясь к вою стигийских собак - здоровенных тупых чудовищ, которых, как я знал, клонировали в одной из бесчисленных лабораторий Аида, как вдруг за спиной противно заскрежетало и, обдав воздушной волной, мимо пронесся Танат. Турбины, подвешенные на его крыльях, мерно гудя, вращались теперь вхолостую - Танат опускался. В прохладном воздухе расплылось удушливое облако продуктов сгорания и масел. Танат что-то переключил на имплантированной в предплечье клавиатуре, и на меня повеяло "могильным холодом".
– У тебя криогенный насос протекает, - как бы невзначай заметил я, наблюдая, как ветерок постепенно разносит белесый газ по окрестностям.
– Сам знаю!
– огрызнулся бог смерти.
– Я явился, чтобы исторгнуть душу твою в царство умерших!
– Да? Какая жалость, а я только оттуда. Тебя же послал Аид проверить, тот ли я за кого себя выдаю, не так ли? Что ж весьма разумно, даже для такого ммм... искушенного политика.
Видя, что излучение не действует, Танат скривился и достал из-за плеча маломощный лазер.
– О! А где же меч? Богу смерти Танату положено летать с мечом.
– Прекрати насмехаться, мешаешь работе!
– Как знаешь.
Он тщательно прицелился и пальнул. Ориентировался он сумерках прямо сказать неважно, не смотря на прибор ночного виденья - все таки человеческий организм несовершенен, - поэтому первый выстрел прошел мимо. Я подождал, давая тому второй шанс, а затем медленно пошел на него в надежде, что он образумится. Нечленораздельно ругаясь, Танат жал и жал на курок. Лучи, ударяясь в мое тело, преломлялись причудливыми бликами, придавая происходящему праздничный и несерьезный вид. Подошедши вплотную, я взялся за крылья и потянул в стороны, разорвав упрямого божка пополам.
– Улетать надо было, тупица, - сказал я агонизирующему на земле существу. Ответить Танат уже не мог.
* * *
Когда я подходил к перекрестку, высоко в небе пронесся привлеченный вспышками лучевого оружия Гермес. Сигнальные огни на его ножных антигравах слабо светились в ночи. Переждав в придорожном укрытии, я вышел на распутье, туда, где расходились три дороги и злобный лохматый пес, кровожадно урча, терзал изуродованный труп ребенка.
– Привет, псина, - сказал я.
Пес недоуменно поднял влажную морду, раздувая ноздри, силясь уловить запах, которого просто не могло быть. Следующим движением я размозжил ему череп.
Кое-как по памяти я совершил обряд жертвоприношения и уселся дожидаться на оградку обветшалой гробницы.
Она не заставила себя долго ждать. Сверхчуткие рецепторы и определенная последовательность действий привели ее сюда. Она не могла не прийти. Так ее запрограммировали на клеточном уровне. В отличие от Таната, она была полностью искусственно выведенной белковой тварью. Три тела у нее и три головы. Жуткий симбиоз из нескольких организмов, а ведь начиналось-то все с безабидных, весьма симпатичных крылышек Ники. Утолив жажду, Гекада молвила:
– Что хочешь ты, чтящий богиню колдовства?
Помощи в борьбе с богами ждать от нее, конечно, не приходилось - тут она была бессильна - я попросил власти над кентаврами.
И когда утром я все еще без устали двигался по направлению к морю, меня уже сопровождала нестройная толпа кентавров, нетрезвых и похотливых как всегда. Все новые, встречаясь на пути, склоняли головы и присоединялись к дикой процессии.
Внезапно в просвете меж деревьями промелькнули развалины храма. Сделав спутникам знак задержаться, я направился туда.
Во глубине, за изуродованной статуей опального Крона, свернувшись кольцами, лежал на груде золотых изделий змей. Да, похоже, мои боги не отличались фантазией. Грубо отпихнув в сторону метнувшуюся было ядовитую пасть, я принялся сгребать добро.
– Эй! Ты куда это поволок?
– прошипел уязвленный страж, потирая кончиком хвоста ушибленное место.
– А как же ритуальный поединок и все такое?
Я лишь проигнорировал его.
У выщербленного портала я все же оглянулся на статую. Печальное зрелище. Что же, Крон таки получил свое: как ты относишься к окружающим - так и они поступят с тобой. Крон, поднявший руку на отца, Крон, низверженный и смертельно раненный уже собственным отпрыском, ныне покоится в Тартаре во тьме, зловонии и жару исходящем от трупа гигантской рептилии Пифона, среди остальных заговорщиков, деградировавших и вынужденных питаться падалью, чтобы выжить. Я не был к нему милостив и не прервал его страдания, прочим же до него и вовсе не было дела. Его мучения длились долго, и я терпеливо наблюдал за ним. Какие чувства я испытывал и испытывал ли вообще в месте том необычном? Хм... Когда я уходил он был уже мертв. Да, мучился он долго, долго даже по нашим меркам, но я - дольше. Теперь его нет, и я не держу на него зла, на мертвых не обижаются.
Я покинул поруганное святилище.
* * *
Как я и предполагал, команда корабля наотрез отказывалась перевозить моих всхрапывающих и бьющих копытами слуг, не смотря на то, что многие к тому моменту окончательно протрезвели, а похотливые утолили свою страсть друг с другом. Сам я предусмотрительно закутанный в снятый со странника плащ, с надвинутым на лицо капюшоном, пожалуй, вызывал такое же, если не большее недоверие, но ведь это было ничто в сравнении с тем, чтобы они испытали, узрев меня воочию.