Вторжение
Шрифт:
Резкий звонок телефона заставил Гагарина вздрогнуть. Он успел подумать, что не включал телефона, но домысливать это уже не стоило, и писатель прошел в прихожую, поднял трубку.
— Кореш, — с одесским выговором, смягчая шипящие, произнес незнакомый голос, — слушай сюда! По быстрому выставляй гостя за дверь… Иначе получишь бледный вид и макаронную походку, баклан!
— Кто со мной разговаривает? — стараясь спрашивать спокойно, произнес писатель.
— Прокоша с тобой говорит… Фидерзеен!
Станислав Гагарин опустил трубку и посмотрел на вождя, вставшего в проеме двери.
— Это они, — сказал Иосиф Виссарионович. — Быстро разыскали. Приключения начинаются, молодой человек. Не побоитесь?
Писатель неопределенно хмыкнул.
— Характеристику мне выдали вы сами, — сказал он.
III. АГЕНТ ПО КЛИЧКЕ ГЛИСТ
Эти двое сидели в полупустом баре Дома архитекторов и говорили ни от кого не таясь, да и кого им было опасаться…
Человек средних лет в линялых, то бишь вареных, джинсах и кожаной куртке, надетой поверх тонкого свитера, из тех, что лет десять тому назад именовались водолазками, назидательно внушал относительно молодому соседу, заметно щеголявшему фирмовой одеждой, превратившейся уже в прозодежду для псевдотворческой столичной элиты.
— Вы проделали большую часть работы по уничтожению той структуры, которую замыслил Станислав Гагарин. Значит, купить его оказалось невозможным? Жаль! Ведь если бы он стал работать на Конструкторов… Лучшего подарка боссам и не придумать! Бойкое перо, репутация патриота, чистая родословная. Неужели никто не пробовал его завербовать? Хотя, припоминаю, в досье на него есть информация о давних неудачных попытках.
Молодой пижон пренебрежительно махнул рукой.
— Я работал с ним в «Отечестве»… Увы, Станислав Гагарин непредсказуем, — сказал он, злобно ощерив желтые зубы. — Это зубр, кабан, который всегда действует напролом. Упрям и настойчив в достижении любой цели, если сочтет ее благородной и полезной Отечеству. Станислав Гагарин взбесится уже при малейшем намеке на вознаграждение. Такое бывало… Фанатик, верящий только в идею, которую он сам при этом и сочинил.
— Не скажите! Фанатики бывают весьма полезны для нашего дела, — возразил старший из собеседников. — В том-то и загвоздка, что рассматриваемый нами субъект вовсе не фанатик. Он исповедует диалектический метод, этим и опасен. В его теоретических построениях нет и грамма экстремизма. И если на него выйдут Зодчие… Дайте мне его характерные приметы.
— Возьмите этот пакет. Я собрал его опубликованные фотографии.
— Хорошо. Будем считать, что одну его слабость мы засекли — любит позировать перед объективом. И перед телекамерой тоже. Кстати, там и там держится уверенно. Что еще?
— Вспыльчив, но быстро отходит. Абсолютно не злопамятен, точнее, не мстит за причиненное зло. Старается сделать человеку добро, когда его об этом вовсе не просят. Потому его и не любят определенные категории людей, завидуют бесшабашности, широте души. Несколько раз предлагал мне деньги взаймы.
— И вы не взяли?
— Мне и так хорошо у вас платят… Я подумал, что попаду в зависимость от него, не смогу более четко выполнять ваши задания.
— Напрасно. Взяв у него в долг, вы показали бы, что верите в него, преданы и так далее. Отказавшись одолжиться у объекта в то время, когда окружающие знают о вашем якобы трудном материальном положении, вы могли насторожить Гагарина.
— Он такой тюха, что после отказа заговорил обо мне еще более хорошо. Дескать, скромный парень и с чувством собственного достоинства.
— Не думаю, будто он так сразу и до конца вам поверил. Полагаю, что тогда вы просто недооценили бывшего патрона. И весьма жаль, что поторопились саморазоблачиться. Надо было играть дальше. Теперь мы лишены возможности следить за его действиями напрямую.
— Мне казалось, что с ним все кончено. Мы ведь сообща с этим сибиряком-мафиози прочно прижали Станислава Гагарина к стенке.
— А вот он взял и вывернулся… Ну да ладно… Над ним работают и другие тоже. За содеянное вы получите серьезный гонорар. Такой вам просто не снился.
— А можно часть в валюте? Я б жене шмутку какую фирм'oвую купил…
— Можно. Но брать сейчас доллары не советую. Пока мы не найдем вам богатых родственников за бугром. Через них и будете вспрыскиваться валютой… Лады?
— Согласен. Мне бы и наших деревянных, только побольше. Люблю, знаете, когда в кармане шелестит.
— А кто этого не любит? Хотя… Люди гибнут за металл! Помните? Кстати, начальство благодарит за разработанную вами операцию. Хотя она и не доведена до конца, но роль определенную сыграла. Вас и агента под кличкой Сундук было решено перевести сразу в ученики первого разряда, минуя второй. Это бывает не часто. Руководство считает, что вы редкая сволочь… В нашем, позитивном, разумеется, значении слова. Далеко пойдете. Глист.
— Это в каком, извините, смысле? Меня звали Лизун…
— Меняете кличку в связи с повышением.
— Неблагозвучное имечко. Нельзя ли оставить прежнее?
— Утверждено наверху. Надо тщательнее замаскироваться, вас бросают на серьезное внедрение. Прежний псевдоним — Лизун — был чересчур прозрачен. На этом вы и раскрылись несколько раньше.
К столику подошел официант, положил счет и визитную карточку. Глист вытянул голову, чтобы прочитать текст, но его старший товарищ схватил карточку, мельком взглянул и спрятал в нагрудный карман.
— Где передали? — отрывисто спросил он официанта.
— Когда подошел к кассе, карточка была уже там, — невозмутимо ответил официант. Он поднял счет к глазам, проверяя цифры, легонько вздохнул и осторожно положил бумажку перед человеком в кожанке.
Тот вынул из кармана новенькую зеленую бумажку с профилем вождя-основателя и ладонью отмахнул ее на край. Официант ловко подхватил банкноту.
— Благодарствуем, — склонив голову, произнес он. — Заходите еще… Есть ловкие кадры.
— Пошли, — бросил кожаный Глисту и быстро двинул на выход.