Вторжение
Шрифт:
Свободного времени оставалось часов шесть – едва хватало, чтобы выспаться. Организм продолжал перестраиваться, Чижов утверждал, что в конечном итоге на сон будет уходить часа четыре в сутки. Этого момента я ждал с нетерпением. С другой стороны, чем легче я переносил нагрузки, тем жестче становилась программа.
Месяца через четыре спарринги перестали заканчиваться для меня исключительно поражениями: все чаще поединки удавалось сводить вничью. Перестав чувствовать себя мальчиком для битья, я поначалу обрадовался, но после подсмотренного учебного поединка Палача и Злобного понял, что гордиться рано. Меня просто щадят. До уровня этих людей мне идти еще долго.
Программа изменилась. Теперь основной упор делался на знаки – скорость формирования матрицы, удержание ее в стабильном состоянии, наполнение энергией, контроль за активным знаком и освобождение, «бросок» на нашем жаргоне. Особенно сложным был контроль: инструктор заставлял удерживать знак и одновременно читать наизусть стихи, спарринговаться или делать сложные упражнения на концентрацию. Стоило отвлечься хоть на мгновение – и знак расползался, его приходилось строить заново.
Все чаще слышались разговоры о том, что нас можно отправлять в Гнезда. Сейчас разведка сумела обнаружить на территории страны восьми Гнезд, из них три высокоуровневые. После страшного побоища, которым обернулась Оймяконская операция, армейцы не решались спускаться ниже третьего яруса, занимали первые два и минировали выходы, периодически отстреливая лезущих снизу тварей. Войска отчаянно нуждались в новых способах борьбы с чужаками, разработка оружия шла непрерывно, но результаты считались недостаточными. Со времен винтовки Мосина в конструкции оружия ничего принципиально не изменялось, а сейчас требовался прорыв. Электроника отказывала вблизи Гнезда, связь осуществлялась прадедовскими способами – то есть гонцами. Зато псионика, пусть и частично, могла снять эту проблему. Сильный обученный псион четко мог сказать, где находятся солдаты, в каком состоянии, есть ли потери в группе. Пусть на небольшом расстоянии, даже такие мелочи подчас спасали немало жизней внутри чужого пространства. Поэтому начальство считало наше обучение самым перспективным вариантом и требовало результатов. Самым лучшим показателем стало бы эффективное участие в штурме очередного Гнезда. Учитывая, что первоначально наше обучение планировалось закончить за шесть месяцев, а сейчас шел пятый, стоило ожидать досрочного выпуска.
Плетка показал новый способ удержания знака, я практиковался, пытаясь одновременно держать Воздушную стену, Пыльный шлем и Невидимую броню. Упражнение заключалась в полной концентрации на объектах, что сложно само по себе, и плавной и непрерывной подаче силы для поддержания каждого знака. Создание и удерживание трех знаков одновременно по-прежнему давалось с трудом, но меня радовало, что еще два месяца назад я прилагал такие же усилия для одного Пыльного шлема. Навыки пусть медленно, но улучшались. Я почувствовал зов, исходящий от Студента. Телепатия пока что оставалась недостижимой мечтой, научники не сумели найти способа передачи мысли на расстояние – правда, обосновали теоретическую возможность, – хотя направленный эмоциональный посыл мы воспринимать научились. В столовой, откуда исходил зов, обнаружилась не только вся наша группа, а практически весь состав отдела с полковником Сергачевым во главе. На стене техники натянули экран, знакомый инструктор устанавливал на стол проектор.
– Что-то случилось?
– Без понятия. – Злобный пожал плечами. – Меня позвал Студент: вроде полковник хочет сделать какое-то заявление.
Судя по лицам окружающих, о причине собрания никто не знал, над залом легким облачком нависла аура любопытства. Сергачев отшучивался, обещая сказать все всем сразу, и на вопросы не отвечал. Через пару минут я перестал вслушиваться в выдвигаемые предположения, слухи и сплетни, уселся на стул и стал ждать. Ко мне подошел Студент:
– Сергачев молчит, как партизан. Как думаешь, нас действительно отправляют?
– Сейчас узнаем. – Я вновь создал Стену и Шлем и сейчас медленно увеличивал концентрацию силы в матрицах знаков. Из-за дополнительных занятий по физической подготовке по основному курсу я тоже немного отставал – сказывалась усталость. Приходилось использовать любой момент для тренировок, чтобы оставаться на одном уровне со всей группой. – Присаживайся: в ногах правды нет.
Предположение Студента выглядело логично. Занятия шли пять месяцев, всю программу мы практически освоили, сейчас шло закрепление материала и шлифовка навыков. Конечно, научники постоянно подкидывали что-то новое, но принципиальных отличий от уже изученного не было, так что обучение шло легко.
Шум в зале затихал, Сергачев встал под экраном. Он не особо любил публичные выступления и сейчас слегка волновался, отчего еле заметно проглатывал слова.
– Товарищи офицеры и старшины! Я собрал вас здесь, чтобы сообщить, что с сегодняшнего дня вся наша деятельность, я имею в виду не только отряд «Пси», а вообще все Специальное управление ФСБ, перейдет на совершенно новый уровень. Через несколько минут вы прослушаете обращение Президента Российской Федерации, посвященное контакту с иномировыми формами жизни. – В зале зашумели. – Спокойно! Мы давно этого ждали, секретность серьезно мешала нашей работе, но с сегодняшнего дня информация о существовании чужаков перестает быть государственной тайной!
Шум в зале усилился, когда Сергачев сел на место. Новость была давно ожидаемой, но от этого не менее приятной. Значительная часть ресурсов Управления уходила на обеспечение секретности – теперь все деньги и людские ресурсы пойдут непосредственно на исследование чужаков, новое оружие, подготовку кадров для зачистки Гнезд и многое другое. Повышение зарплаты и карьерный рост, в конце концов, хотя и раньше платили неплохо. Если наша группа хорошо покажет себя, состав отряда тоже увеличится.
Зал затих, когда стали показывать выступление Президента. Точнее говоря, сначала показали выступление Генсека ООН, потом говорил Президент. С моей точки зрения, речь была хорошей – ее составлял грамотный психолог. Довольно сложно рассказать о начале войны с не пойми кем, но неизвестному автору это удалось. О псионах не упомянули ни словом – видимо, решили, что одних чужаков обывателю достаточно. Забегая вперед, скажу, что на следующий день мир залихорадило: на экранах постоянно мелькали знакомые лица из Исследовательского отдела, высокие начальники из ФСБ, различного рода эксперты. Схожая картина творилась по всему миру. Особой популярностью пользовалась передача с Коробком, притащившим в студию живую тварь в клетке и долго распинавшимся об ее свойствах. Он так и не признался, каким образом ему удалось получить разрешение на подобную авантюру.
Когда страсти от объявления слегка улеглись, Сергачев сообщил другую, не менее важную для нас новость. Было принято решение допустить группу «Пси» к зачистке следующего Гнезда – ее проведение предполагалось через пять дней. По предварительным данным, Гнездо было маленьким, двухъярусным, и командование сочло, что оно лучше всего подходит для проверки наших способностей. Результаты этой операции покажут – имеет смысл продолжать проект по подготовке псионов-бойцов, или нет.
Следующие три дня вылились для нас в своеобразный экзамен: каждый преподаватель считал своим долгом проверить, насколько хорошо мы владеем его предметом. Моими физическими данными и стрельбой гордиться причин не было, до общего уровня я не доставал, но Котельников после некоторого колебания сказал «Годен». С псионикой и знаками дело обстояло намного лучше: за время обучения наполнение моей оболочки возросло до девяносто четырех единиц, также я теперь не уступал остальным бойцам нашей группы в скорости создания и силе знака. Не хочу вспоминать, чего мне стоил такой результат.
Безусловно, самым запоминающимся стал экзамен по ксенобиологии. До сих пор теряюсь в догадках, чем Чижов подкупил Коробка, что обещал взамен на разрешение использовать на экзамене подлинных чужаков. В исследовательском корпусе размещался настоящий «зоопарк» с захваченными во время зачисток тварями – большинство из них долго не выдерживали и умирали, хотя некоторые могли жить два-три месяца. Научники пытались исследовать их… Увы, результаты были сомнительны. До сих пор даже не было известно, чем питаются чужаки: внутренности тварей не содержали желудка или его аналога. На лекциях нам рассказывали, что у чужаков не существует единообразного строения, твари одного Гнезда могли обладать разным количеством цепочек ДНК, не всегда имели мозг и вообще приводили в шок биологов.
Чижов по одному приводил нас в зверинец и заставлял рассказывать, какими свойствами может обладать данная тварь, как от нее лучше защититься, где уязвимые места. В некоторых случаях мог приказать войти в клетку и продемонстрировать свои знания на практике. Впрочем, такое происходило всего дважды, причем мне запретили наносить вред «гипнотизеру» и «плевальщику» – он плевал кислотой, – только защита. Задание простейшее и практически безопасное: твари почти не реагировали на присутствие людей.