Вторжение
Шрифт:
— Вот и еще возможность. — говорю я, прижимая к себе худенькое тельце Волконской: — а чего она такая холодная? Не умирает?
— Температура у спящего тела понижается, это нормально. — хмурится валькирия: — если я вам больше не нужна, Ваше высокоблагородие, то можете меня у казарм высадить?
Лисицы дома нет. Все еще нет. Дома сидит уже порядком озверевшая от безделья Ай Гуль, которая в полный голос ругается с Вериокой Голицыной. И Сашенька Новикова, которая сидит, зажав уши и скрючившись на диване в клубочек.
Завидев
— Эй! — говорит Вериока Голицына и делаешь шаг назад, поднимая руки: — это что такое еще? Гуль, а ты в курсе, что твой братец опять домой какую-то дрянь принес?
— Это Волконская. — вздыхает Ай Гуль и трет пальцем висок: — и почему опять?
— Первый раз — это когда он тебя из речки вытащил в детстве. — с удовольствием припечатывает ее Вериока: — знаю я эту историю. Дориан хвастался.
— Так там же Дориан ее спас, — замечаю я, пристраивая Волконскую на диване.
— Пфф… Дориан над тобой подшучивал, да над памятью твоей. Это они маменьке так сказали, чтобы не наказали всех что убежали купаться. Его с вами и не было. — отмахивается Вериока: — с чего у твоей кузины такой сестринский комплекс к тебе? В детстве ты ее спас, а потом наверное еще и дыхание изо рта в рот делал… и вообще не об этом речь! Ты зачем дохлую Волконскую сюда притащил?!
— Она спит. — я смотрю на лежащую Волконскую и испытываю легкий укол сожаления. Уж больно она беспомощно во сне выглядит. Совсем не похожа на повелительницу Серого Лабиринта.
— Тем более. Надо бы ее добить. — в воздухе возникает прозрачная нить, которая обхватывает шею лежащей Волконской, нить тянется куда-то вбок и вверх, посредине ее прижимает, натягивая — средний палец Вериоки Голицыной.
— Ты мне это брось. — тут же перехватываю нить и сжимаю ее в руке, нить лопается с музыкальным «цзинь!».
— Уже и пошутить нельзя. — пожимает плечами Голицына: — но в самом деле, Володя. Она проснется, и мы снова в Лабиринте. Я на такое не готова, я ещё молодая. И красивая.
— Голицына, закройся. — бросает Ай Гуль и, о, чудо — Голицына затыкается. Бурчит что-то про себя едва слышное про самодур и «вообще», но затыкается. Все чаще начинаю думать что не зря моя сестренка их всех в Академии гоняла, выработала на подсознательном уровне рефлекс «скажу прыгать — спрашиваете как высоко!».
— Я же просила ее домой к нам не тащить. — говорит Ай Гуль: — ну просила же.
— А куда? Она не просыпается.
— На полигон ее надо. — говорит Голицына, но тихо, едва ли не про себя: — разнесет она нам тут все как проснется. Вот только Гулю увидит и la comedie est finie. Конец.
— Она права. — хмурится Ай Гуль: — а у меня особняк один. У меня еще дворцов как у Голицыных нет! Вот забирай ее и езжайте в гости к Верке, там пусть и просыпается!
— Я — Вериока!
— Голицына, закройся.
— Не могу я девушку на полигон. И вообще, я в нее верю. А на самый крайний случай у нас Акай есть. — отвечаю я.
— Во-первых это у тебя она есть. А во-вторых чего-то я ее тут не вижу. — прищуривается
— Валькирии говорили, что в квартале у шичей есть Сноходцы. — раздается голос и все замирают. Ай Гуль медленно поворачивает голову.
— С ума сойти. — говорит она: — они у тебя еще и говорить умеют! — она окидывает взглядом стоящую за моей спиной Лан из рода Цин: — обычно только в бою их слышно.
— Если он вас угнетает — вы так и скажите. — добавляет Вериока: — я же вижу, что вы и рта боитесь раскрыть, не бойтесь. У нас в Империи женщины права имеют! Если этот брак вам немил, так и развестись можно!
— Меня все устраивает в моем браке. — обозначает поклон Лан и выпрямляясь — метает молнию взгляда в Голицыну: — спасибо за беспокойство.
— Квартал шичей. К шичам. А давайте все вместе поедем. — подает голос Сашенька, которая сидит в углу дивана: — а то вы опять поругаетесь.
— Когда мы ругались. — отмахивается Ай Гуль: — мы с Голицыной вообще подруги не разлей вода, правда, Верка?
— Ненавижу тебя, Гулька. И тебя и братца твоего тупого и дуру эту Волконскую. Одна Саша вроде ничего, но и ту вы угнетаете.
— Ой, закройся уже, Голицына.
Глава 12
Глава 12
Когда в ее магазинчик ввалились посетители — она быстро окинула их оценивающим взглядом. Трое. Мужчина и две женщины, вернее — девушки, ведь у шорти молодость на лице написано, сразу можно сказать, сколько лет и зим прожили. Да и мужчина — юноша. Молодые, но состоятельные, наметанный взгляд Сил-айяс сразу же остановился на дорогом белом пальто, отороченным белым мехом горностая, на сапфирах, изумрудах и бриллиантах, что сверкали в украшениях. Белая вуаль, высокая меховая шапка, чисто принцесса. Но только у одной девушки такой богатый наряд. Вторая была одета заметно скромнее, в традиционный восточный наряд бирюзового цвета с узорами на нем, шапка была попроще, мех на шапке серый, а подвески на поясе — яшмовые с серебром. И держалась вторая девушка чуть позади, как будто в тени. Мужчина же… с мужчиной сложнее, он был одет в мундир, по военной форме финансовое состояние легко не определить, но то, что этот мужчина пришел в компании таких девушек — говорило о том, что он вполне состоятелен. Женщину украшают бриллианты и сапфиры с рубинами, а мужчину — женщина, что стоит рядом.
Сил-айяс отложила книжку в сторону и выпрямилась за прилавком. При этом, словно невзначай- захлопнула книгу чуть с большей силой чем нужно, с хлопком. Взгляды посетителей тут же остановились на ней, привлеченные звуком. Именно так. Когда посетитель входит в магазинчик в первый раз — у него голова кружиться, столько много тут всего — и висящий под потолком скелет диковинной рыбины с рогом на лбу, и развешанное по стенам разнообразное оружие, и двухголовые младенцы в больших стеклянных банках, и чучело Феникса, сделанное наполовину из павлиньих перьев, кубки из драгоценных металлов, картины, украшения, камни, образцы, артефакты…