Вторжение
Шрифт:
— Говори…
Мужичок поднялся, отряхнулся и посмотрел на напряжённого воина.
— Деньги вперёд, — решительно произнёс он и втянул голову в шею, словно ожидая удара.
— Какие ещё деньги?! — Скахет опешил от такой наглости. — За что?
— За информацию о твоём друге, — видя, что воин в замешательстве гость немного осмелел.
— И сколько же ты хочешь?
— Десять золотых! — мужичок сам не поверил, что произнёс это и на миг даже зажмурился.
— Ты в своём уме? — Скахет фыркнул. — Требовать десять золотых за то, что я, скорее всего,
— Хорошо, пять.
— Иди, мужик, не то спущу с лестницы.
— Твоего друга вчера арестовали... И ты этого не знаешь, иначе не справлялся бы у трактирщика.
Скахет распахнул дверь, но прозвучавшие слова заставили изменить решение. Он подошёл к сумке и извлёк кошель.
— Даю золотой и ни монетой больше. Но только если сведения достоверны.
— Три золотых, — видя, что воин заинтересовался мужичок стал торговаться.
— Один, — отрезал Скахет. — Бери, иначе заломаю и выведаю всё бесплатно, — он подбросил золотой в воздух и мужичок проворно его сграбастал. Проверил на зуб, удовлетворённо хмыкнул и заговорил:
— Вчера вечером твой друг ужинал и никого не трогал, как вдруг в таверну ворвались гвардейцы. Старший — у него ещё какой-то камешек был странный — подошёл значит к твоему другу, а камешек тот возьми да как вспыхни. Ага, значит старший и говорит, мол, вставай парень, пойдёшь с нами. А друг твой так злобненько ухмыльнулся и отвечает: «А вы часом не ошиблись, ребятки?» И огонёк у него на руке как разгорится. И тут трактирщик, злыдень такой, подкрался сзади да как даст другу твоему поленом по затылку. Ну, парень и уткнулся носом в стол. Гвардейцы его подхватили и уволокли, а трактирщику ещё и денег дали. Вот значиться, как всё было... Мож доплатишь, а? — мужичок шмыгнул носом и с надеждой уставился на Скахета.
— А ты-то, откуда это знаешь? — воин вдруг недобро прищурился.
— Дык я рядом сидел.
— Ладно, забирай деньги и проваливай, — Скахет распахнул дверь, но мужичок не сдвинулся с места.
— Доплатить бы надо, — повторил он. — Информация-то важная...
— Верлы с тобой, держи и вали подобру-поздорову! — воин выудил из кошеля серебрушку, которая так же исчезла среди бесчисленных кармашков одеяния незнакомца, и мужичок поспешил покинуть комнату.
Оставшись один, Скахет стал гадать, как быть. Спуститься вниз и расспросить трактирщика с пристрастием? Отпадает. Если он среди бело дня да при клиентах будет выколачивать из сумарца правду, то к вечеру сам окажется там же где и его друг. Нужно действовать осторожнее и желательно ночью.
Когда на город опустилась глубокая ночь, и смолкли звуки, доносящиеся из трактира, воин взял кинжал и юркой тенью скользнул в тёмный коридор. Спустившись в обеденный зал, он прокрался на кухню и застал там пожилую кухарку, одиноко дремлющую у остывающей плиты. Скахет растолкал старушку и приложил палец к губам, призывая к молчанию.
— Слышь, старая, где трактирщик спит?
Увидев сверкнувшее в темноте лезвие, кухарка выпучила глаза и испуганно затряслась. Воин зажал ей рот и повторил вопрос, пригрозив для верности кинжалом. Этого хватило, чтобы трясущийся палец указал нужное направление. Пообещав в случае чего вернуться Скахет прошёл кухню насквозь и оказался в коридоре, где пряталась кладовая и комнатушка трактирщика.
Выставив пред собой кинжал, воин тихонько толкнул дверь и шагнул в осветившийся дверной проём. И тут же схлопотал чем-то тяжёлым по руке. Кинжал выпал и со стуком покатился по полу, а Скахет едва успел поднырнуть под тяжёлое полено, что пошло на второй круг. Застать врасплох трактирщика не удалось.
Крутнувшись волчком, воин отскочил к дальней стене и оценил противника.
Судя по стойке и повадкам сумарец когда-то служил в личной гвардии Халифа, что делало его очень опасным. Но почему уроженец Сумарского халифата поселился так далеко от родины? Впал в немилость? Возможно. Ведь в далёком и жарком Халифате с изменниками долго не церемонятся и их участь всегда одна — четвертование.
— Значит, не знаешь, куда отправился мой друг? — Скахет решил не лезть на рожон и выждать подходящий момент для атаки. — А мне птичка насвистела обратное.
Сумарец зло сплюнул и переложил полено из руки в руку. В тот же миг воин метнулся вперёд и всем весом врезался в грузное тело. Теряя равновесие, трактирщик выпустил оружие и мёртвой хваткой вцепился противнику в шею. Воин врезал по рукам, по рёбрам, но сумарец лишь усилил нажим. Скахет захрипел и сознание поплыло.
Изловчившись, он надавил большими пальцами на глаза и трактирщик зарычал. Попытался отмахнуться, но Скахет вцепился словно коршун. Поняв, что быстрее потеряет зрение, чем задушит сумарец отпустил шею и хорошенько пнул в живот. Скахет отлетел назад, споткнулся о кровать и повалился на жёсткий матрас. Тут же вскочил и перекатился в сторону, но добивающего удара не последовало — трактирщик не спешил.
— Ну что, вспомнил, как сдал моего друга? — просипел Скахет. Травмированное горло отозвалось болью.
Тут он заметил свой кинжал, сиротливо лежащий на полу между ними. Трактирщик тоже его заметил и всё понял. В тот момент, когда воин совершил кувырок, сумарец прыгнул на него сверху, схватил за волосы и приложил лицом о пол. Из глаз брызнули искры, но Скахет всё же дотянулся до оружия, хотя пришлось оставить в широкой ладони порядочный клок волос. Пальцы сомкнулись на рукояти, и трактирщик покатился по полу с лезвием в бедре.
Понимая, что рана здоровяка не остановит, воин схватил полено и как пружина вскочил на ноги. И вовремя. Сумарец нёсся на него с окровавленным кинжалом. Обманное движение, уход в сторону и тяжеленная дубина догоняет чернявый затылок. Ноги трактирщика подкосились и с протяжным стоном он осел на пол. Теперь можно и поговорить.
Скахет вытянул ремень и как следует связал противника. Затем разрезал ему штанину и туго перетянул рану. Отдышавшись, взял со стола стакан с каким-то пойлом и выплеснул на лицо. Сумарец застонал и открыл глаза.