Вторжение
Шрифт:
[1] Ясный Взор — способность видеть астральные тела или нити, связующие что-либо с Астралом.
[2] Астральный Блик — облако тумана, выталкивающее искру сознания противника в Астрал. Тело мага становится беспомощным и его легко убить, а обычного человека Астрал «выпивает» в считанные минуты.
[3] Рунный Капкан — круг диаметром в десять шагов, состоящий из определённого рунического рисунка. Попадая в него, маг ничего не ощущает, но стоит активировать капкан, как сила пойманного оказывается ему неподвластна.
[4] Рунная Паутина — совокупность множества Рунных Капканов, вплетающихся непосредственно
[5] Каменные ирамы — гигантские черви, обитающие в недрах Небесного Хребта. Кумтар верят, что они были подручными бога Суолан и стараются зазря их не убивать.
[6] Саффа — перепончатокрылое существо без хвоста, но с мохнатым телом и огромными ушами, помогающими по звуку ориентироваться во тьме подземелий.
Интерлюдия III
Толстый жрец откупорил бутыль, плеснул вина в кружку, с удовольствием пригубил и отставил. Взял со столика нож и принялся неторопливо нарезать копчёное мясо. Затем хлеб. Далее пришла очередь варёных яиц, к очистке которых он отнёсся как к тайному ритуалу. Отламывая скорлупу, жрец раскладывал наиболее крупные её части на столе в определённом порядке, дабы получился одному ему известный рисунок.
Когда с сервировкой стола было покончено, толстяк развернул видавший виды застиранный платок величиной с целую простыню, заткнул его за шею, расправил складки и, подхватив ломоть хлеба, прикрыл его мясом. Замасленный взгляд невольно скользнул по пленнику, мирно посапывающему в неудобной позе. Сонное заклинание вот-вот исчерпает ресурс, но для его подпитки у жреца готовы все ингредиенты, поэтому времени предостаточно и можно спокойно поесть.
Только он так подумал, как сердце обожгло болью, и недонесённый до рта бутерброд вывалился из ослабевшей руки. Толстяк охнул, схватился за грудь и повалился на бок, хрипя и всхлипывая.
Когда в шатёр вошёл Турлак вар-Мали, он мазнул брезгливым взглядом по развалившемуся борову, поморщился, но смолчал — картина не новая. Главное толстяк со своей задачей справляется, а что пьёт без меры, так то дело третье, не бузит и ладно.
Но как же от него смердит!
Военачальник прошёл вглубь шатра, подхватил со столика кувшин и устало опустился в бесконечные подушки. Несколько глубоких глотков согрели кровь, расслабили мышцы. Он отставил вино — хмель не его конёк — и извлёк С’айхиис из ножен. Пальцы невесомо пробежались по узору на клинке, и тот в ответ засветился мягким перламутром.
С некоторых пор Турлак вар-Мали начал испытывать потребность в «общении» с мечом Тхереса. Будто душа зудела. Но стоило дать артефакту волю, прикоснуться к лезвию, вглядеться в камень в рукояти, как зуд тут же вытиснялся спокойствием и умиротворением. Вероятно, Таатир вар-Акос испытывал те же чувства, но его глаза, постоянно наполненные белым, пламенем не давали Турлаку покоя. Где-то в глубине души он понимал, что становится инструментом в руках жрецов, но ничего не мог с собой поделать. Зов меча усиливался с каждым днём.
При мысли о жрецах военачальник поморщился, будто вступил голой ступнёй в свежий помёт орагра. Но даже испачкать ноги было бы не так противно как подчиняться кучке ублюдков, имеющих странную власть. Сам вар-Мали не очень-то верил, что эти жирные морды говорят от лица древних, но орден Кахара глубоко пустил корни среди кочевников и потому открыто перечить жрецам военачальник не спешил. Он прекрасно помнил, что стало с прежним хозяином С’айхиис и до дрожи боялся камней, поглощающих души пленных. Ведь что может быть хуже окончить свой путь в куске земной плоти, не имея ни единого шанса встретиться с пращурами?
Турлак на мгновение представил, как его душу затягивает в поглотитель и, вздрогнув, открыл глаза. Нужно отвлечься от тяжких мыслей.
Он спрятал С’айхиис в ножны и крикнул слугу. Тотчас однорукий паренёк, не обученный держать меч из-за ущербности, застыл на пороге в низком поклоне.
— Зови наложниц! — рявкнул Турлак голосом Таатира, и пацан, не разгибаясь, попятился прочь.
Откровенно говоря, военачальнику вар-Мали порядком надоело изображать свирепого воина, коим он на самом деле не являлся. Его стихия — разум, но умные в Закряжье никогда не ценились, и власть всегда доставалась сильным. Но ничего он теперь у руля и вскоре всё изменится. Есть даже план как избавиться от навязанного образа и вести армию своим именем, но для его реализации требуется бой, а кочевники застряли в Холорисе до весны. Так что придётся терпеть и до последнего изображать недалёкого Таатира, любящего выпить и ублажить чресла. Хотя последнее, признаться, Турлак любил и сам.
Полог откинулся, в шатёр проскользнули две полуголые девы и сразу принялись за дело. Воин позволил избавить себя от одежды и блаженно растянулся на подушках. Когда веселье было в самом разгаре, сонное зелье окончательно выветрилось, и коротышка менк’оа беспокойно зашевелился в своём углу, но неистово совокупляющаяся троица этого не заметила…
Глава двенадцатая
Издревле менк’оа предпочитали селиться на открытой местности, но когда появился Хайвердский лес, некоторые племена перебрались под его покровительство. Достоверно неизвестно нашли ли они Источник или Атиш ти-Вару сам их призвал, но только с тех пор коротышки стали именовать себя не менк’оа, что означало дети Менки, а менк’оул, то есть избранные Менкой. Таким образом, они подчёркивали свою возвышенность перед остальными племенами, за что их так невзлюбили сородичи, не изменившие устоявшемуся образу жизни. Нельзя сказать, что племена враждовали, так как доступ в Хайвердский лес всегда был закрыт, но слово менк’оул произносилось с презрением.
Атиш ти-Вару уже и сам не помнил, как выглядел до того, как принял облик менк’оул-альбиноса. Его память подобно мокрому песку под пальцами озорного мальчишки постоянно меняла форму. Сегодня он ярко помнил, как рухнул его миропорядок, а назавтра эти же воспоминания подмигивали бледными отблесками из глубин подсознания. Но день, когда в Хигионе появился некто могучий, заперший здесь богов-братьев и приковавший его к Источнику, как яркая лента в волосах юной девы вплёлся в саму сущность старого менк’оул. Он проклинал его. Проклинал за то, что в этот день рухнули планы обрести власть над Хигионом.
Но судьбе было угодно дать второй шанс.
Когда боги-братья одолели демона Междумирья, из его крови взошли тысячи цветков Х’ииш, в которых Атиш ти-Вару учуял чужеродный разум, неподвластный энергетике мира. Молодые хозяева Хигиона оказались скоры на расправу и поспешили избавиться от паразитов, но альбиносу удалось умыкнуть у них из-под носа несколько цветков.
Затем долгие годы проб и ошибок, и однажды на поиски С’айхиис был отправлен один из рыбаков, промышлявших на озере, где скрывался Источник. Но случилась война, Источник переместился в лес и альбинос потерял посланника из виду.