Вторжение
Шрифт:
Будущие Офицеры начали вставать, с опаской поглядывая на девушку за трибуной, а она в это время скосила глаза в сторону пустующего стула, стоящего рядом:
— Ну и как тебе?
Из пустоты раздался тихий голос:
— Ничего интересного. Мутантов нет, Ауры слабые, а гонору много, инициативы ноль… Если когда-то они и станут Офицерами, то я этого уже не застану…
В ответ раздался тихий смех:
— Не недооценивай себя, Денис, ты еще нас всех переживешь! Ты, пожалуй, единственный, кто не прекратил самостоятельных тренировок. Явился вот на мою лекцию, смущаешь девушку…
— Элла, я конечно понимаю: древняя эльфийская кровь, все такое, но…ты меня втрое старше, поэтому слышать о невинной девушке
Как только аудиторию покинули последние слушатели, выволакивающие на своих плечах бессознательного коллегу, на стуле из ниоткуда появился ваш покорный слуга. Всю получасовую лекцию я, закинув ногу на ногу, присматривался к новеньким. Теперь я достал из набедренных ножен созданный собственными руками кинжал: белое лезвие трех ладоней в длину, чересчур толстое и неуклюжее, рукоять из такого же материала, слишком длинная для одной ладони, но коротковатая для двуручного хвата — оружие выглядело бы игрушечным, если бы не имело собственную странную, пугающую ауру.
Девушка капризно надула губки, скосив на него глаза:
— Только ты воспринимаешь мой флирт как следует — остальные сразу норовят превратить меня в Миньона! Так что с остальными неинтересно.
— Ну еще бы! Женщин — Офицеров не бывает, это всем известно — а о том, что наша Эланиэль — Офицер, известно единицам. И два — кто же откажет такой красотке? Сама напрашиваешься, кто ж виноват? А если так уж хочется простых отношений, то поищи себе пару среди простых измененных — их брат попроще нас будет… — пожав плечами, я одним движением загнал кинжал в ножны, закрепленные двумя ремнями на бедре, — зато больше людей узнают о том, что значит древняя эльфийская кровь! Какой тебе вообще интерес кокетничать со мной? Понятное дело, что это игра…причем только с одной стороны, — я укоризненно посмотрел на собеседницу. Та грустно вздохнула, отведя взгляд:
— Не имеет значения, с одной или с двух. Ты все еще воспринимаешь мир по-прежнему, как простой человек. Одно это стоит того, чтобы чаще видеться — дай поностальгировать старой женщине, — она вновь обернулась к парню, подмигнув:
— Вдруг я настроена серьезно? Не допускаешь?
В ответ раздался лишь тяжкий вздох.
— Ну ладно, не хочешь играть, не надо. Кстати, — девушка перешла на деловой тон, — тебя никто так и не заметил до самого конца лекции. Прогресс налицо!
Я отмахнулся:
— Просто они все оказались слабаками. И кстати — зря ты так того бедолагу — мордой об стол…
— До свадьбы заживет…
— Заживет-то заживет, но вот осадок останется — оно тебе надо?
Девушка захлопала длинными ресницами:
— Ты обо мне волнуешься? Как мило! — и тут же добавила:
— Будет ему стимул стать сильнее, некогда нежности разводить. Ты их видел — это же гиены! Стая падальщиков… Энергия изменила их, но не так, как нужно. Вспомни полковника Сухого…или Славика Корчагина…пускай агрессия и была у них самой выдающейся чертой, но они были настоящими волками, хищниками! А тут…одно разочарование. Так что подобная встряска должна быть им на пользу.
Я покивал с отсутствующим видом:
— А что Маршалл? Связался с заграницей?
— Связался…ты меня вообще слушаешь?
— Слушаю, слушаю… Просто новички это не моя забота, ты уж меня прости — разбирайся с ними сама. У меня другой профиль…
Девушка дернула бровью:
— Страшный Бармалей-убийца? И тебе нравится? Мы ведь уже говорили об этом — подобное отношение к тебе было вызвано искусственно, чтобы увидеть эффект влияния коллективного эгрегора на личность…ничего же плохого не случилось? Так почему бы тебе не прекратить свою затворническую игру, и не выйти в свет?
Я поднялся со стула, и несколько раз качнулся с пятки на носок,
— Не я эту игру начал! Те, с кем я хочу общаться, знают, какой я на самом деле — мне этого достаточно. Но так уж получилось, что роль плохиша пришлась мне по нраву, так что — увольте! — отвесив шутовской поклон и вызвав недовольное фырканье собеседницы, я добавил:
— Вот если Маршалл лично меня попросит — тогда я подумаю о том, стоит ли мне прислушаться к его словам. А пока меня все устраивает: никто не просит вести для новичков лекции, есть куча свободного времени для саморазвития…охота на Демонов, опять же… Ляпота?
Эланиэль скорчила недовольную мину:
— Конечно ляпота, ленивая ты жопа!
В ответ раздался громкий смех:
— Негоже представительнице древнего эльфийского рода так выражаться! Ваше сиятельство, что на это скажет общественность? — и под негодующим взглядом девушки я покинул зал, у самого выхода растворившись в воздухе, словно призрак.
Отвод глаз — одна из самых очевидных, но отнюдь не самых простых в освоении техник ментальной сферы, позволяла манипулировать чужим вниманием, становясь практически невидимым для человеческих глаз. Против Демонов такой прием не сработает — слишком по-иному устроен их мозг, но вот с людьми — заходит замечательно! Приятным бонусом являлось развитие навыков параллельного мышления и более тонкого контроля энергетики на ментальном плане.
Дверь в аудиторию захлопнулась, вызвав у Эланиэль усталый выдох:
— Позер… — осуждающе покачав головой, она вернулась к бумагам, лежащим на ее столе. Списки новеньких, поступивших за последнюю неделю, графики занятий, которые посещали, дай-то бог четверть от их необходимого количества… В закрытом ящике стола ее внимания дожидались исследования рунической магии: зачарованные кости Демонов с нанесенными на них таинственными знаками скрывали крайне любопытную информацию, но времени на их изучение совершенно не было…
Я быстро преодолел расстояние до жилого массива, в котором проживала большая часть выживших после первых волн Вторжения: внешне ничем не выделяющиеся измененные, уже не способные жить без Хозяина… Без особых проблем пережив ад, который обрушился на Землю, они оставались эдакими тепличными растениями: с минимально искаженной энергетикой и физиологией, с прежним взглядом на вещи — им было сложнее всего приспособиться к условиям нового мира, который для подавляющего большинства, ощутившего на себе всю прелесть энергетического давления, стали нормой. И дело было не только в том, что изменился сам мир — изменились люди. Люди нового поколения обладали гипертрофированной жаждой власти, желанием навязать свое мнение, невероятным себялюбием… Все эти качества объединяет в себе одно слово — эгоцентризм. Каждый считал себя умнее, сильнее соседа, и считал своей святой обязанностью доказать это на деле. Предотвратить брожение, превратив всех непокорных в Миньонов было просто невозможно: чем больше людей находилось в подчинении у одного Офицера, тем хуже они поддавались контролю, а достойных людей на роль смотрителей после третьей волны осталось слишком мало. Приходилось ужесточать правила, патрулировать улицы, вводить комендантский час… Многим это не нравилось, но никто не осмеливался идти против воли сильнейшего меньшинства — несколько прецедентов отбили у бунтарей желание открыто противиться нынешней власти, или тем паче — пытаться ее свергнуть. Выбор за человеком — или ты подчиняешься правилам, единым для всех, или идешь на все четыре стороны — но в таком случае на защиту можешь не рассчитывать. Большинство после недолгого раздумья выбирало первый вариант, так что Зеленая зона росла, и теперь покрывала центр и практически всю территорию юга Москвы: западный, юго-западный, южный и юго-восточный округа находились под контролем Сопротивления.