Вуаль. Крыло четвёртое
Шрифт:
Короткий гул рассекаемого воздуха, смачный шлепок, и азиат, что был слева, кувыркнувшись через круп лошади, летит в снег, схватившись за разбитое лицо обеими руками, а подхваченный «Манипулятором» посох, описав полукруг, как бумеранг, вновь оказался в моей руке для нового броска.
Хорошо, что не успел деактивировать контур, иначе не смог бы среагировать на резкое ускорение. Заскучавший Водолаз, видимо желая тоже внести свою лепту, рванул вперёд, за мгновение оказавшись возле второго азиата. Вцепившись зубами в предплечье бедолаге, жеребец одним движением вырвал верещащего азера из седла, а мне показалась, что я услышал хруст сломанной кости. На
— Ну что, дружище? Погоняем немного этих «собака»? — Подбодрил я Водолаза, когда благодаря «Манипулятору» вокруг нас начало закручиваться кольцо оргона, радиусом около пяти метров, благодаря чему, лошади тройки подоспевших к нам азиатов, сбились с шага, резко останавливаясь.
Когда громко заржав, мой жеребец попёр на них, то двое коняшек бросились наутёк, несмотря на крики наездников, а одна лошадка приникла к земле, прижав уши к голове, дрожа и боясь пошевелиться.
Посох вновь вспыхнул в моих руках, напитываясь оргоном от «Форсунки». Размашистый удар сшиб азиата, сидящего сверху лежащей на земле животины.
— Минус три… — Произнёс я одними губами, чувствуя нарастающий злой азарт.
В следующий момент нас попытались атаковать вернувшиеся с подмогой беглые азиаты, но их ждал аналогичный исход, что и в прошлый раз. Лошади будто вкопанные останавливались перед неосязаемой взглядом границей, очерченной кольцом вращающегося вокруг нас оргона, не в силах приблизиться к нам с Водолазом.
Через минуту, мы с Водолазом, под весёлые крики трибун, гоняли по полигону сбившихся в кучу азитов. Ржание лошадей, крики наездников, гул метаемого посоха, гуляющего по хребтам под свист и улюлюканье болельщиков, угрюмый злой взгляд старика Фа — всё это заставляло забыть обо всём и просто наслаждаться процессом. Пару раз удалось даже съездить по спине Лонгвею, хоть его и прикрывали собой несколько азиатов. На коне этому гадёнышу всё же удалось остаться, когда прозвучал сигнал к окончанию «сшибки».
Описав победный круг по полигону, привстав в стременах, подняв горящий оргоном посох над головой, чтобы порадовать болельщиков, большинство из которых аплодировали стоя, я заложил вираж, направляя Водолаза к трибуне, где уже стояла Невская и хмурый патриарх, вместе с работниками счётной палаты княжеского собрания и судейской коллегией в одном лице. Через несколько секунд к ним присоединился Морозов и Злобин, которые вышли из под навеса, видимо заподозрив что-то неладное.
— «Вот оно в чём дело…» — Тут же стало мне понятно, когда я немного послушал о чём ведётся речь.
Слегка поколебавшись, было решено присоединиться к обсуждению, ведь возникший спор, который начал старик Фа, напрямую касался меня.
— Правила не запрещают метать посох. Это один из приёмов боя. — С ходу заявил я, бесцеремонно присоединившись к дискуссии. — В книге «Неба и земли» нет чёткого регламента приёмов, которые должны, либо не должны, использоваться. Не вижу причины для споров.
— Солидарна с княжичем. — Тут же заявила Аврора, слаживая руки на груди, под кивки судейской коллегии.
— Может и нет, но он использовал при этом магию, что можно считать нарушением пункта о запрете баллистических магических техник. — Достаточно жёстко парировал Фа. — Я всё же настаиваю на том, чтобы признать результаты конного состязания недействительными.
— Только
— А магическое пламя на посохе? Его видели все! — Патриарх обвёл присутствующих, которые выразили своим молчанием согласие со стариком.
— Ах это! Всего лишь маленькое недоразумение. — Я усмехнулся, картинно виновато шаркая плюшевой лапой костюма. — Покрасоваться просто хотел. Вот, взгляните, чтобы самому убедиться. Прикоснитесь, не бойтесь.
Древко посоха в моей руке вспыхнуло зелёным огнём, а я протянул его конец патрирху, который с лёгкой опаской прикоснулся к нему, после чего чего его глаза слегка приоткрылись от изумления. Тоже самое сделала Аврора, Морозов, Злобин и половина судейской коллегии.
— Спецэффекты, не более… — Пожал я плечами. — Просто красивая «светяшка», но это ведь так же не запрещено правилами, как покраска посоха, нанесение резьбы, цвет кожи обмотки по центру древка.
— Наша сторона не признаёт нарушений правил. — Включился в разговор занудный скверх Злобин. — Как говорит четвёртый пункт правил состязания.
— Не нужно. Я знаю, что там написано. — Махнул рукой патриарх, не скрывая своей досады и раздражения. — Признаю. Нарушений со стороны княжича не было. Объявляйте итоги, холодает.
Видя, что дело сделано, я покинул трибуну, мысленно радуясь тому, что мне удалось поставить на место старика Фа. Знал бы он, что во время этого «безобидного» свечения проще согнуть рельс, чем мой посох, то наверняка прицепился, а так он просто ушёл ни с чем. Слушать результаты не было нужды. Со счётом у меня всё в порядке. Моей добычей стала десятка за прохождение и шестнадцать очков за восемь выбитых из седла азиатов. Лидирующая позиция по подведённым итогам так же продолжала оставаться за мной, а впереди было стрелковое испытание.
Пока шли приготовления, Морозов и Злобин остались с Авророй, я вернулся под свой навес, где сейчас находились Распутин, Таня и Зоя, что-то оживлённо обсуждая за чаем и какими-то сладостями.
— Стасик! Ты был шикарьен! — Подлетевшая ко мне Ермолова, чмокнула меня в щёку, протягивая небольшой мини-рулет с разноцветной посыпкой, после чего ехидно добавила. — Но ты мне всё рявно должен. Пожуй рулетик….
— Кто бы сомневался. — С деланной скорбью закатил я свои многострадальные очи, принимая вкусняшку, заметив мимолётный взгляд Татьяны, брошенный на Зою. — Ещё бы чая, но боюсь не успею. Вон уже мишени расставляют.
— Стас… Только сейчас заметил. — С опаской произнёс Распутин, оглядывая меня. — А у тебя лук есть, чтобы стрелять? Да и ты вообще умеешь из него стрелять….
— Ах это… Не переживай, Глеб. Всё своё ношу с собой. — Уверил я парня, видя что он последовал моему совету, судя по букету на коленях Тани. — Ска! Сигнал….Даже отдохнуть не дали… Цап ещё вкусняшку! Я побежал.
Выслушав пожелания удачи, жуя рулет, я хотел откинуть занавеску, чтобы выйти из под навеса, но в глазах помутнело. Тряхнув головой, чтобы «картинка» окружения вернулась, немного растерявшись, прикоснулся к занавесу, чувствуя облегчение. Оно оказалось временным. В тот же момент острая нестерпимая боль, будто мне вгоняют в голову раскалённую спицу, обожгла затылок. Рухнув на колени я обхватил голову руками.