Вуали Фредегонды
Шрифт:
Увидев, как Зигебер идет ему навстречу, приветственно раскинув руки, Хильперик вновь испытал полузабытое ощущение — смесь подчиненности и соперничества, которое всегда омрачало их встречи. Однако оба брата обнялись с искренней теплотой; Берульф немного отошел, глядя на этих принцев, столь разных.
Похожи у них были только длинные волосы одинакового темно-каштанового оттенка и темные глаза, взгляд которых, казалось, пронзал собеседника до глубины души. Хильперик не был низкорослым, но рядом с Зигебером казался приземистым — тот превосходил его на целую голову, из-за чего младший брат всегда вынужден был смотреть на более старшего снизу вверх. Лицо Зигебера было гладко выбритым, в отличие от младшего брата, чьи щеки и подбородок заросли короткой, не слишком ухоженной бородой. Но наиболее заметное различие
Когда братья слегка отстранились друг от друга, Зигебер бросил быстрый взгляд в сторону Берульфа, улыбнулся и оглядел брата с ног до головы. Казалось, вид Хильперика его позабавил.
— Пойдем, — предложил Зигебер. — Можешь оставить своего… телохранителя здесь. Тебе нечего бояться.
— Знаю. Как это произошло?
Улыбка сошла с лица Зигебера, он опустил голову.
— Я был с ним, — прошептал он. — Мы охотились в Куисском лесу… И вдруг ему стало плохо. На обратном пути у него началась лихорадка, и он впал в беспамятство. Потом ненадолго пришел в себя и попросил привезти его сюда. Вчера вечером мы отправили гонцов за вами. С тех пор его состояние ухудшилось…
— Я видел снаружи настоящие войска, — заметил Хильперик. — Полагаю, Гонтран и Карибер уже здесь.
Зигебер кивнул.
— Идем. Он тебя ждет.
С этими словами старший брат кивнул в направлении двери, откуда вышел совсем недавно сам. Не говоря ни слова, оба прошли по длинному полутемному коридору, в котором приятно пахло деревом, миновали прихожую, полную озабоченных слуг, и более просторную комнату, в которой, одной из немногих во дворце, были каменные стены и камин. Здесь около тридцати мужчин и женщин в богатых нарядах собрались вокруг стола, на котором стояли блюда с фруктами и кувшины с вином. Должно быть, благородные особы из живущих неподалеку… Хильперик никого не узнал, но приветствовал всех кивком, на что большинство ответили тем же. Зигебер не замедлил шаг и даже не взглянул на них. Оба брата вошли в следующую дверь, после чего им пришлось долго подниматься по спиральной лестнице, ведущей на самый верхний этаж центральной башни.
Наконец они достигли самой отдаленной комнаты, на сей раз заполненной вооруженными людьми, которые, все как один, вскочили при их появлении, хватаясь за рукоятки мечей.
— Оружие в ножны! — приказал человек лет пятидесяти, чьи волосы и борода казались пегими от седины.
Он был в кольчуге, на поясе у него висел меч, который он отстегнул, прежде чем выйти из-за стола, за которым сидел напротив монаха-бенедиктинца. Затем он приблизился к принцам и коротко кивнул обоим.
— Сеньор Зигебер, сеньор Хильперик…
— Приветствую, Тибер, — сказал последний, который узнал доместикуса [27] королевских дворцов в Суассоне.
— Я был бы рад увидеть вас при других обстоятельствах, мой принц…
— Я тоже, Тибер. Я тоже…
— Ваши братья сейчас возле короля.
Хильперик положил ему руку на плечо и затем присоединился к Зигеберу. На мгновение он замешкался перед дверью,
27
Доместикус(лат.) — интендант, занимающийся хозяйственным управлением королевскими дворцами, имеющий титул (не ниже) графа.
Войдя, оба брата не смогли удержаться от гримасы — настолько ужасный запах стоял в комнате. Хлотар испражнялся под себя, и все благовония, сжигаемые в жаровнях, казалось, лишь усиливали невыносимые миазмы. Единственное окно, узкое, как бойница, было закрыто кожаной занавесью, почти не пропускавшей ни свежего воздуха, ни света. Приток воздуха был бы настоящим благословением, но вскоре Хильперик возблагодарил небеса за царивший здесь полусумрак. При свете одного-единственного светильника король уже казался иссохшим трупом — с пожелтевшей пергаментной кожей, запавшими глазами и длинными седыми космами, напоминавшими старушечьи. И этот запах… Юный принц отвернулся, закрывая нос и рот полой плаща.
В этот момент он увидел Карибера — тот сидел у окна и, казалось, спал. Гонтран стоял рядом с ним, его массивный живот выпирало вперед, а к лицу он прижимал надушенный платок, который убрал лишь на мгновение, коротко, без всякой теплоты, обняв Хильперика.
— Наконец-то вы пришли, — проворчал он. — Я тут больше не выдержу Подожду вас снаружи.
Потом он приблизился к кровати и довольно бесцеремонно встряхнул умирающего за плечо.
— Отец, они здесь! — крикнул он так громко, что оба брата вздрогнули. — Хильперик приехал!
Хлотар открыл глаза и чуть приподнял руку. Гонтран тут же отошел от кровати, и, толкнув по дороге младшего брата, вышел и закрыл за собой дверь. Хильперик опустился на колени у изголовья. Когда Хлотар судорожно схватил сына за руку, меховое одеяло сползло, отчего прямо в лицо принцу ударила волна невыносимого смрада. Все простыни и рубаха короля были в кровавых испражнениях.
— Я… я здесь, отец, — с трудом пробормотал Хильперик.
— Видишь, как умирает король… Столько сокровищ, столько войск и земель… а умираешь в собственном дерьме. Вот каков конец Chlot-Hari, Славного в сражениях… Бог не захотел, чтобы я умер в битве. Он заставил меня заплатить за все мои грехи…
— Бог знает и о вашем раскаянии, отец, и обо всем том, что вы сделали ради Его славы…
— Его славы, да… И своей собственной… Но я оставляю вам королевство еще более обширное и могущественное, чем то, что оставил мне мой отец. Ты тоже будешь королем, Хильперик… Ты и твои братья разделите мои владения. Посмотри вон туда…
И он указал дрожащей рукой на большой сундук, стоящий в углу комнаты. Хильперик поднялся, открыл на нем задвижки и поднял крышку. Разглядев содержимое, несмотря на полумрак, он почувствовал, как кровь отхлынула у него от лица. Золото. Груда золота в локоть высотой, а также украшения из драгоценных камней и пергаментные свитки с восковыми печатями. Но прежде всего золото, огромное множество золотых монет — су, денье, триенов [28] … На одну-единственную горсть этого золота можно было бы снарядить отряд в двадцать всадников. А всего его хватило бы на целую армию…
28
Триен — одна треть су, самая мелкая монета.
— Знамя… — прошептал Хлотар.
Хильперик очнулся, пошарил рукой в сундуке и нащупал среди сокровищ прямоугольник ткани, аккуратно сложенной в несколько раз. Он поднялся и развернул ткань — это оказалось знамя Хловиса. Хильперик положил его поверх мехового одеяла. При слабом освещении темно-синяя ткань казалась черной как ночь — и три золотые лилии сияли в этой ночи, подобно звездам.
— Ты знаешь, что это означает…
— Два нижних цветка означают мудрость, добродетель священнослужителей и силу, добродетель владык, — прошептал принц, повторяя слова, давным-давно затверженные наизусть. — Верхний цветок означает веру в Бога.