Вуали Фредегонды
Шрифт:
Девочка подняла на него блестящие от слез глаза, но она больше не плакала. Да, ей хотелось петь! Глухой скрип колес, размеренная поступь быков, отдаленный свист ветра — все это сливалось в убаюкивающую мелодию, и девочка принялась напевать медленную песенку, хлопая в ладоши после каждой строчки:
Что я тебе сделала, Кроме того, что принесла слова мира? Мир я тебе предлагаю, Почему же ты объявляешь мне войну?Это была монотонная грустная песенка, которую давным-давно пела им со Старшей Уаба на ночь, играя на лютне.
Вечером они разбили лагерь на берегу Изары. Пока франки ставили удочки и садки в зарослях камыша, девочка помогла погонщикам накормить быков, потом вместе с возницей отправилась собирать хворост для костра.
— Подожди-ка! — неожиданно воскликнул тот. — А ты ведь еще так и не сказала, как тебя зовут!
Лицо девочки тотчас же окаменело. Она наклонилась, чтобы подобрать большой сук, но ее замешательство не ускользнуло от ее спутника.
— Меня зовут Эврар, — произнес он нарочито безразличным тоном, не прекращая собирать сухие ветки. — На языке франков это означает Бесстрашный кабан… Мне дали это имя, когда я поступил на службу к королю. Банбо [20] — это грубо звучало, слишком уж по-галльски…
20
Кабан(галльск.).
Он расхохотался, швырнул охапку хвороста прямо на середину их крохотного лагеря и пошел к повозке за сухой соломой.
— Во дворце у всех франкские имена, кроме рабов, — сама увидишь, — продолжал он. — И, поскольку все говорят на одном языке, никто не замечает разницы. Лучше всего по-прежнему римские имена, но это не для простых людей вроде нас Для этого надо по крайней мере уметь читать… А если ты будешь служить принцессе, тебе придется окреститься. Так как тебя зовут?
Девочка подошла к нему с большой охапкой хвороста На сей раз она выдержала его взгляд, но по-прежнему ничего не ответила.
— Понимаю, — кивнул Эврар. — У тебя нет имени… Но об этом ни в коем случае нельзя говорить, потому что это отличает рабов. Раба можно убить, изнасиловать, отобрать у него детей — все, что угодно. Но со свободной женщиной никто не посмеет такое сотворить — Иначе придется заплатить тридцать золотых су. [21]
Когда девочка свалила хворост на землю, Эврар неожиданно схватил ее за руку, что заставило ее испуганно поднять глаза.
— Вот видишь, я просто схватил тебя за руку. А за это — больше тысячи денье! За одно только это! Мне бы понадобилось несколько лет, чтобы их собрать…
21
Книга салических законов, глава 22.
— А если… если кто-то переспит со свободной женщиной?
— Ты хочешь сказать — без ее согласия?
— Да.
— Никто не осмелится такое сделать со свободной женщиной, — твердо ответил погонщик.
Некоторое время он изучал ее лицо, потом кивнул, словно бы в подтверждение своей догадки.
— Это с тобой и случилось? Тот монах?..
Поскольку девочка не отвечала, Эврар лишь глубоко вздохнул и слегка пожал плечами.
— Вот видишь… Это потому, что у тебя нет имени. Ты вроде как и не существуешь. Если хочешь жить спокойно, надо, чтобы у тебя было франкское имя, а иначе…
Он отошел и начал раскладывать солому вокруг места для костра, чтобы каждый мог устроить себе постель на ночь. Девочка последовала за ним, как собачонка.
— Ничего, мы это уладим, — продолжал Эврар. — Так, дай-ка подумать… Королеву зовут Арнегонда. У Хлотара есть и другие женщины — Гонтека, Вольдетруда и Радегонда, но она, кажется, стала монахиней… До нее была еще Ингонда — ее собственная сестра… Но та умерла… Gonde – это означает война. Хорошее имя для франкской женщины…
В этот момент послышались радостные крики, прервавшие его на полуслове. Двум стражникам удалось убить выдру, и они с торжеством потрясали ею в воздухе. К ним присоединился и второй погонщик. Они бросили ему тушку выдры, чтобы тот ее приготовил. Когда они вернулись в лагерь, то удивленно переглянулись, снова услышав песенку девочки, которая теперь звучала более воинственно:
Мир я тебе предлагаю, Почему же ты объявляешь мне войну?— А почему бы и нет? — пробормотал Эврар, в раздумье глядя на нее. — Звучит неплохо…
Девочка невольно покраснела под его пристальным взглядом — погонщик размышлял о чем-то, и его губы беззвучно шевелились в густой бороде.
— Война, мир… — наконец произнес он вслух. — В тебе есть и то, и другое, это сразу видно… Я нашел для тебя имя, малышка «Мир и война» — вот так тебя отныне будут звать. Frid gunth… Фредегонда.
Это был новый мир, новая жизнь, возрождение. Когда я жила в деревне, мы боялись франкских солдат. Нам запрещалось с ними разговаривать, даже смотреть на них. Говорили, что они вытворяют с детьми ужасные вещи. И вот я оказалась среди франков — не 6 результате колдовства, а всего лишь благодаря доброте погонщика быков… Меня вымыли и одели, и Одовера взяла меня к себе на службу. И после этого Эврар навсегда исчез из моей жизни. Первые недели я жила в постоянной тревоге, опасаясь разоблачения, но очень быстро выяснила, что большинство обитателей дворца — и благородные особы, и слуги — были такими же франками, как я. Достаточно было захотеть считаться франком, чтобы все считали тебя таковым.
В течение последующих месяцев я изо всех сил стремилась полностью превратиться во Фредегонду — компаньонку принцессы Одоверы, какой я ее себе представляла. Это оказалось довольно просто. Я присматривала за ее детьми, сопровождала ее на прогулках по городу, по лавкам торговцев… Я слушала разговоры, с улыбкой выполняла распоряжения. Я была одета и причесана так, как никогда прежде. Я научилась читать и писать вместе с детьми. Я также приняла их веру. Веру Претекстата… Вскоре мое присутствие рядом с принцессой стало обычным делом. Люди кланялись мне в коридорах. Я была счастлива.
Глава 4. Служанка
При первых лучах зари северный ветер проносился по улицам Суассона, вздымая ночные гнилостные испарения. Королевский дворец, построенный в излучине Изары, пробуждался среди сладковатого запаха речной тины и более едкого — нечистот, сваленных прямо под стенами. Так было с самого начала лета, и с каждым днем зловоние становилось все более невыносимым — словно весь город постепенно разлагался, как целая гора падали. По утрам к тяжелым запахам примешивались освежающие потоки благовоний, которые Одовера велела зажигать в каждой комнате своих покоев, а также запах растапливаемого жира из кухонь.