Вуали Фредегонды
Шрифт:
Выехав им навстречу из Реймса с тысячей человек и пятью сотнями лошадей, Зигебер пересек Рейн, и на германских землях к нему присоединились войска саксонцев и тюрингцев. Это большое войско, чьи клинки и доспехи блестели в последних лучах заходящего солнца, словно сделало более реальной нависшую угрозу. Воины стали невольно прислушиваться, как будто с такого расстояния можно было услышать крики и мольбы тех, кого сейчас убивали. И каждый, глядя на отсвет пожаров в небе, вспоминал истории, которые слышал от своего отца или деда. Гунны были особыми Противниками, не такими, как все остальные…
Веком раньше их самый могущественный царь, Аттила, разграбил Метц и прошел
Зигебер, спешившись, обходил лагерь своего войска, располагающегося на ночлег, в сопровождении одного-единственного человека — рыжеволосого воина по имени Зигульф; длинный франкский плащ скрывал огромный топор, который тот держал в руке, в любой момент готовый нанести удар. Воины, собравшиеся вокруг походных костров, только и говорили о кровожадных чудовищах, с которыми им завтра предстояло вступить в схватку.
— Я вам расскажу, кто такие эти гунны, и откуда они взялись на самом деле! — начал один. — Король готов обнаружил чародеек среди своего народа и изгнал их в отдаленные земли. Нечистые духи, бродившие там, совокуплялись с ними и дали рождение этой расе. Вначале они жили среди болот — малорослые, тщедушные, грязные… Вряд ли это люди — и язык их не похож на человеческий… [48]
48
СогласноDe origine actibusque GetarumАлена Иордана, священника, жившего в описываемую эпоху.
— Это самые мерзкие твари на свете! — воскликнул другой. — Даже у их детей в лицах есть что-то ужасное! Головы у них узкие, как будто сплюснутые., а глаза прячутся в таких глубоких впадинах, что, говорят, их не достигает свет… [49]
— Это самые обычные люди! — перебил говорившего Зигебер и тоже присел у костра. — Они способны лишь нагонять страх на противника перед сражением. Но они низкорослые и слабые и могут убивать только беззащитных крестьян. Франку в прочной кольчуге их удары повредят не больше, чем женские кулачки! Они потому и используют луки и дротики, что боятся сходиться с нами лицом к лицу. Это трусы, их запросто можно убить, и мы разобьем их.
49
Согласно Сидони Аполлинер, Panegyrique d'Anthem(467–472).
— Awa!Вы только послушайте! — проворчал один из воинов, уже немолодой — ему явно было за тридцать. Нос у него был сломан, а на лице выделялись ярко-голубые глаза. — Посмотрим, как он завтра будет сражаться, этот краснобай!
— Заткни глотку! — крикнул Зигульф, ударяя его в спину носком сапога.
Когда воин вскочил на ноги, Зигульф откинул полу плаща и замахнулся топором, готовясь раскроить ему череп.
— Ты знаешь, с кем говоришь, пес? На колени перед королем!
Люди, столпившиеся вокруг костра, мгновенно попятились.
— Опусти оружие, — негромко приказал Зигебер. —
— Готико, сир…
— Будешь рядом со мной завтра. Тогда посмотришь сам…
— На что?
— На то, как я сражаюсь. Ты ведь это хотел увидеть, нет?
Эти слова были встречены взрывом смеха, после чего Зигебер поднялся и направился к другому костру. Зигульф слегка ткнул Готико в спину рукоятью топора и движением подбородка велел следовать за королем Потом, не дожидаясь исполнения приказа, поспешил следом за Зигебером. Они с королем Зигебером были почти одного роста и одинакового сложения, а разница в возрасте составляла самое большое несколько месяцев. Они выросли и обучались всему вместе, и Зигульфу, чье имя, Zig-Wulf, означало Победоносный волк, нравилось думать, что он и сам, возможно, сын короля Хлотара. В этом не было бы ничего удивительного… Хотя сейчас это не имело никакого значения — завтра они двинутся к югу, минуют лес и выйдут навстречу ордам гуннов. И завтра же, если будет на то Божья воля, разобьют их.
Доверив Зигеберу королевство Остразию, окраинную территорию на востоке, наиболее глубоко вдававшуюся в чужие земли, его братья — или случай? — знали, что делают. Он будет сражаться за них, за Франкию и обеспечит безопасность их собственных границ. А если он погибнет — ну что ж, есть еще Хильперик…
Утром пошел дождь. И на следующий день дождь все еще продолжался. Тюрингская земля превратилась в жидкую грязь, в которой увязало войско Зигебера. Лишь саксонцы и тюрингцы шли бодро, как боевые кони, досадуя на медлительность союзников всякий раз, когда по пути им попадалась очередная сожженная деревня. Франки, насквозь промокшие под дождем, ворчали все более громко и открыто и продолжали идти только потому, что впереди них шел Зигебер, пешком, как и они, окруженный личной стражей. Готико следовал за ним — едва ли не ближе, чем Зигульф.
Первая лошадь, которую они увидели, была мертва. Она была низкорослой, на ней все еще оставались седло, обтянутое бараньей шкурой, поводья и стремена — последнее ясно указывало на то, что это гуннская лошадь, поскольку франки никогда стремена не использовали. Кожа на одной из задних ног была содрана сверху донизу, обнажая кровоточащую плоть.
— Они где-то рядом.,– проворчал Готико.
— Да, — подтвердил Зигебер, указывая на рану, — Кровь еще не застыла.
— И к тому же они оставили седло. Новая лошадь отыщется, но не седло.
Зигебер вскинул голову, осененный внезапной догадкой, потом посмотрел по сторонам. Из-за дождя нельзя было ничего разглядеть дальше, чем на расстоянии полета стрелы. Гунны могли быть совсем близко, готовые атаковать. Потом он наклонился, и то, что он увидел на земле, вызвало у него внезапный приступ тревоги. Все же дождь не смыл все следы. Незадолго до них здесь прошел большой конный отряд, и на земле виднелись многочисленные углубления от скользящих в грязи копыт.
— Зигульф! Осмотри ноги лошади, поищи повреждения!
— Передняя нога сломана, — через несколько мгновений подтвердил стражник.
— Она поскользнулась, — король неожиданно Улыбнулся. Потом, повернувшись к остальным, повторил уже более громко. — Она поскользнулась!
— Ну и что? — пожал плечами Зигульф. — У нас одним противником меньше. Есть чему радоваться.
— Ты не понимаешь. Они не осмелятся напасть, рискуя переломать ноги лошадям в этой грязи. А если дождь не прекратится, они не смогут использовать луки. Тетива от воды растягивается, и стрелы не летят далеко. Именно сегодня мы должны их атаковать!