Шрифт:
Предисловие
В этот небольшой сборник вошли произведения, как поэтические, так и прозаические, в которых я делюсь воспоминаниями собственного детства. Разными – весёлыми и грустными, а иногда даже страшными. И, конечно, только малой частью того, что отложилось в памяти. Однако надеюсь, что даже эта часть будет интересна читателю и, возможно, вызовет его собственные воспоминания. Если так – значит не зря написано всё это.
И в качестве эпиграфа к сборнику:
Ностальгируя
Вулкан с кипящей лавой – взлетали искры ввысь.
Им было больно падать, – и камни родились.
Бесчисленные камни… Бессчётные года…
И сны о тех вулканах, что в прошлом навсегда.
Впечатления
Моё впечатление номер один:
деревня заметно скукожилась.
И эта усушка ширин и длин –
пугающа невозможностью.
А память хранила другой размер…
Насколько ж она обманна!
Наверное, так же считал Гулливер,
вернувшись от великанов.
Моё впечатление номер два:
дорога, кустами заросшая.
По этой дороге гоняли стада,
телеги тянули лошади,
мы с братом ходили по ней к пруду –
туда и обратно с вёдрами.
Нас так приучали тогда к труду –
поливами огородными.
Сейчас только куры… в духмяной пыли
зарылись – и смотрят косо.
И кажется, – ждут от меня они
бессмысленного вопроса.
Моё впечатление номер три:
Наташа. Почти не верится:
была невеличкой, а нынче смотри –
здоровая, как медведица!
Дружили когда-то. Играли в лапту,
в солдатики… в куколки разные…
Смотрю – и не вижу я девочку ту,
с которою детство связано.
Которая нравилась мне в пять годков.
И в шесть. Вспоминалась позже.
Другою совсем. Да и я не таков.
На мальчика – не похожий.
Вот было бы здорово, если б сейчас
хотя бы на миг, на мгновение
вернулось то время, вязавшее нас
в единое измерение.
Но это – пустые мечты. Чистый бред.
Наш общий клубок размотан.
Её, прежней – нет. И меня – тоже нет.
И – всё!.. Только грустно что-то…
Четвёртым своим впечатлением я
наш дом назову запроданный.
Другая теперь им владеет семья,
к моей равнодушна родине.
Она приезжает два раза в году,
в своё капиталовложение.
А яблони сохнут в забытом саду.
И дверь под замком без движения.
Но всё-таки дом уцелел – и стоит!
На совесть его рубили.
И хоть потерял презентабельный вид, –
стоит старый друг! Стабилен.
Ни стены, ни окна, ни крыша его –
пока не утратили прочности.
Вот только в окне на веранду стекло
разбили какие-то сволочи.
И там, на веранде, наш стол, наш сундук,
на гвоздик склонились удочки.
Я в сказку вернулся. Соскучился, друг?
Пришёл, Гулливером будучи.
Но сказка любая имеет конец,
вливаясь в разряд преданий.
И главный герой каждой сказки – подлец…
ну, пусть не подлец, – предатель.
Закончится сказка, – и сказочный мир
умрёт. Остаётся лишь тень его.
И чувство такое, что я – дезертир,
предавший предназначение.
И вот – впечатление номер пять:
могилы на старом кладбище.
Под мрамором дедушка с бабушкой спят,
спокойные и всезнающие.
И то, чем сейчас поделиться я смог,
нырнув на полвека в детство –
они породили когда-то, впрок
во мне человека пестуя.
И жизнь их, которую не передать
в коротких рифмованных строках –
ещё не закончена. Их ипостась –
во мне. И живёт! До срока,
когда, как они сейчас, буду смотреть
на дочь, передав ей память
всего, что смогу. Не пугает смерть.
Ничто уже не пугает.
Спасибо! За весь этот памятный ряд,
что мной сохранён и взлелеян.
Мои впечатления – это я…
огромный набор впечатлений.
Умный мышонок
Микки Мауса не было. Да и телевизора не было.
Были мама, папа и книжки. Были Бибигон и Мойдодыр, дядя Стёпа и Маугли. И был глупый мышонок. Сашка жалел мышонка и плакал.
А ещё был умный мышонок.
Нет, не так: ещё был Умный Мышонок.
Каждый вечер он появлялся к ужину, садился на батарею и смотрел на всех своими чёрными глазками. И не боялся никого. А умным он был потому, что мышеловки, которые поначалу ставились мамой, чтобы его поймать – пустовали, какую бы наживку туда ни закладывали. В итоге мама махнула рукой, назвала гостя "Умным" и стала уважать. А уважаемого гостя надо кормить. Его и кормили. Сашка на всё это смотрел и улыбался. Сказка про глупого мышонка оказалась просто сказкой: "На самом деле – всё намного лучше", – так теперь Сашке думалось.
Перед Новым годом все делали игрушки: клеили домики, через дырку от иголочки высасывали содержимое яиц, затем красили их и приклеивали забавные колпачки, превращая в клоунов. Из пластилина лепили разные фигурки, обмазывали клеем и делали папье-маше с использованием старых газет, разукрашивая результат. Были и покупные игрушки, немного, поскольку интереснее было делать их самим. И подготовка к Новому году начиналась уже в ноябре. И уже с ноября Сашка думал: "А что подарят?" Эта мысль всплывала, крепла и когда покупалась и устанавливалась ёлка – облекалась уже в вещественную форму: "Что же может влезть вон в тот пакетик, который папа прячет на книжной полке?" Сашка гадал, перебирал варианты… Но ни разу не угадал. Однако то, что мешочек с конфетками, пряниками и апельсином будет обязательно – Сашка знал наверняка.