Вверх тормашками в наоборот
Шрифт:
Офа рыхлит землю вокруг мимей, рвёт сорняки, расчищая место для куста, которому вскоре станет тесно на небольшой грядке.
Небесный груз сидит на земле и плетёт венок из разноцветных нивяников. Затем подходит и одевает венок ей на голову. Отходит в сторону и любуется. Офа смущается, зеленеет сочно, до жарких слёз.
— Я буду звать тебя Офелия, — серьёзно говорит девчонка.
Офа неуверенно кивает. Свежие стебли нивяников плотнее прижимаются к волосам и зарываются поглубже, пуская корни-нити. Венок сливается с головой и становится частью причёски. Теперь месяца
Дара, кажется, заметила. Тянется рукой к венку недоверчиво. Офе хочется уклониться, но она не смеет. Лучше вытерпеть боль, если девчонка захочет вырвать с корнем цветы. Но она не захотела. Лишь прикоснулась и провела рукой.
— Они… стали живыми?
— Нет. — качает головой Офа. — Ненадолго стали частью меня. Месяца два-три…
— Ты суперваза! — смеется Дара и хлопает в ладоши. — Сорванные цветы не стоят так долго!
Для неё это открытие, откровение, чудо.
— Как думаешь, можно быстро привести сад в порядок? — спрашивает неожиданно, переходя от бурного восторга к задумчивости. — Сделать его таким, как раньше? Ну, или почти таким…
— Можно. Подожди…. Дара. Сейчас.
Она замирает, сжимая плечи руками, сложенными крест-накрест. Босые ступни ловят вибрацию — послание ушло. Через несколько минут возле садовой калитки замаячили четыре зелёные фигуры.
Они боятся войти в скрипучую дверцу. Переминаются и готовы удрать, но сила тверди сильна: тянут шеи, пытаясь хотя бы рассмотреть, что там, в саду, куда вход запрещён.
Дара срывается с места и берёт на крючок своим небрежным:
— Ну, что встали? Заходите!
И калитку пошире, чтобы обзор получше… Ни один деревун не устоит — Офа знает. Идут, как цветки за солнцем.
— Бируля, Киб, Нуава, Нинн, — называет по именам. Дара кивает каждому, улыбается.
— А я Дара. Просто Дара.
Вряд ли кто сразу сможет звать её так. Но время меняет всё. Постепенно.
— Я хочу… — девчонка обводит руками вокруг, но можно и не говорить: они сюда пришли не только по зову или из любопытства. Это их жизнь, а не работа, хотя люди считают иначе.
Через несколько минут они разбредутся, начертят знаки и начнут ритуал Преображения. Не тяжелый физический труд, а мастерство, когда каждая травинка, растение, веточка ложатся гармонично. Но первым делом — мимеи: тяга, от которой не избавиться и не преодолеть.
— Иранна говорила, что мимеи кочуют, перемещаются, исчезают… Как думаешь, здесь они задержатся? Или однажды мы зайдём и не найдём их в саду?
— Они не уйдут, пока рядом мерцатель. — Офа смотрит внутрь себя, прислушиваясь к песне и почти не завидуя братьям и сёстрам, которые знакомятся с мимеями. Она была первой, поэтому можно не огорчаться.
Одна земля на всех — так учила её мать. Но порой жадность, ревность, собственничество перехлёстывают грань. Утешает одно: эти чувства есть у всех деревунов, и они борются с ними.
— Пора! — взмахивает руками-веточками Нуава — и пять зелёных фигур разбредаются по саду.
Нуава, Офа и Бируля избавляют землю от бурьяна, сорняковых камней, чистят кустарники. Давно пора: почти два года никто не заботился о растениях — одичали, захирели, разрослись как попало. Нинн и Киб обихаживают деревья. Растёт горка засохших веток и лишних побегов.
Офа краем глаза видит, как стоит, открыв рот, Дара. Девчонка глаз не может отвести от плавных движений рук: взмах — падает ветка, пошевелили гибкими пальцами — полетели листья и мелкие веточки… Кроны становятся весёленькими, как разноцветные игрушечки.
Она так и не поняла, кто первым почуял Зов. Может, все одновременно: замерли, прислушиваясь, затем ноги сами повели туда, где растекалась, жадно расплёскивалась Сила.
— Ключ Силы…
— Жерель… — шелестели губами и шли, как на заклание, не понимая, не осознавая, не включая разум. Жерель сильнее, мощнее — поглощает…
— Ээээ… вы куда?! — кричит Дара, но разве они слышат её по-настоящему?..
Глаза — в пространство, невидяще. Мозг реагирует, но дремлет, скованный и порабощенный… Кажется, она пытается хватать их за руки, испуганная, бледная, бессильная остановить…
Деревуны подходят ближе к краю, становятся кругом, раскачиваются, но ещё не смотрят вниз, под ноги, понимая, что дальше — небытие… Ещё чуть-чуть… Два-три шага… И…
Воздух свистит, режет болью и ломается, как камень. Идёт трещинами и рассыпается песочным ветром, что больно хлещет по щекам и телу.
— Дара, падай! Падай на землю! Немедленно!
Где грохочет этот глубокий властный голос? Голос, умеющий приказывать и способный побить силу, как нашкодившего пёсоглава?..
Девчонка падает сразу. Вихрь проносится рядом, скользит по кругу и рубит невидимый канат, которым они связаны. Боль настолько сильна, что на теле выступает кровь, брызжет ярко-зелёным соком, поит твердь, к которой они припали и хватают воздух широко открытыми ртами…
Офа смотрит, как пульсирует Жерель — идеально круглый Ключ Силы, воронка, способная поглотить, затянуть, уничтожить тех, кто слабее… Дара, приподняв голову от земли, смотрит туда же, но не понимает, в чем дело. У неё — абсолютно круглые глаза. Как и Жерель… У неё — потрясённо обескураженное лицо. Пошатываясь, она садится и обводит взглядом пять зелёных тел, что корчатся от боли. Затем замечает властителя, который сосредоточенно очерчивает круг обоюдоострым мечом.
— Что это было, Бэрримор? — бормочет она несуразицу и вопросительно склоняет голову к плечу, пытаясь поймать взгляд динна.
Глава 24. Око Дракона. Дара
Я вообще не поняла, что за капец такой случился. Вот они творят чудо — сад преображается на глазах, и вдруг застыли столбами, попёрлись куда-то, как зомбаки со стеклянными глазами. Я ничего не могла сделать, понимала только: что-то нехорошее происходит.
Я испугалась. Почувствовала себя маленькой-маленькой, как блоха: прыгаешь, мечешься растерянно, а без толку…