Ввысь к небесам. История России в рассказах о святых
Шрифт:
«Тогда я был молод, мое воображение рисовало мне толпы отовсюду стекающихся слушателей, а затем и последователей слова Божия. Каково же было мое разочарование, когда я по прибытии в Японию встретил совершенно противоположное тому, о чем мечтал! Тогдашние японцы смотрели на иностранцев как на зверей, а на христианство как на злодейскую секту, к которой могут принадлежать только отъявленные злодеи», — вспоминал архиепископ Николай.
Иеромонах Николай жил и служил в консульстве города Хакодате (остров Хоккайдо). К сыну русского консула приходил известный тогда фехтовальщик Савабэ. Он всегда злобно смотрел на священника. Священник молча
— Вы варвары, вы вредны для Японии. Приезжаете высматривать нашу страну. Особенно вредна твоя вера.
— А что ты знаешь о ней и почему так о ней говоришь? — спросил отец Николай.
— Не знаю и знать не хочу.
— Но разумно ли, не зная чего-то, ругать?
С прежней надменностью Савабэ сказал:
— Ну и что за твоя вера? Говори!
— Изволь слушать, — ответил отец Николай.
Рассказ его был незабываем для Савабэ. Он впервые слушал о Боге едином, о Творце Вселенной, о Боге — искупителе человеческих грехов, Боге милосердном и карающем.
«По мере того как я говорил, — вспоминал потом святитель Николай, — лицо его прояснялось. Он достал из-за пояса тушницу, отложил саблю, достал из рукава бумагу и стал записывать. Через час или полтора это был совсем другой человек.
— Поговорите еще, — просил он.
И стал приходить каждый день».
У Савабэ был образованный друг, конфуцианец Сакай. Савабэ пересказывал ему беседы с русским священником. Но Сакай только смеялся. Однажды Савабэ настоял, чтобы Сакай сам поговорил с отцом Николаем. И — вот великая благодать Божия — Сакая тоже коснулось учение Христа и проникло в его душу. Со временем он стал великим постником и молитвенником. Потом старые японцы-христиане вспоминали, как Сакай во время службы повергался ниц перед иконами в молитвенном восхищении.
И Савабэ, и Сакай были не простыми японцами, а сизоку — дворянами. Около них образовался кружок желающих узнать новую религию. Отец Николай, замечательно владея к тому времени японской речью, не жалел времени на разговоры с молодыми людьми. Главное же в его жизни, как и всегда, были молитвы к Богу, мольбы о помощи приведения к престолу Божию новых христиан.
Зерна веры Христовой давали всходы. Домовая церковь в консульстве не вмещала молящихся, требовалось новое церковное здание. Требовались священники, ибо число желающих узнать о Святой Троице, о таинствах и обрядах православия стало уже большим и все увеличивалось.
Помолясь, отправился иеромонах в столицу России. В Святейшем Синоде Петербурга он нашел полное понимание. Ему были выделены сотрудники, даны средства, небольшие, но достаточные для начала строительства.
Собор Японской православной церкви в июле 1882 года. Токио
Обратная дорога была вся заполнена занятиями с сотрудниками. Отец Николай учил японскому языку, рассказывал об истории Японии. Давно ли, вспоминал он, христиан в Стране восходящего солнца заворачивали в соломенные снопы, складывали в груды, сжигали. И это поощряло государство. Только в 1873 году были отменены антихристианские эдикты (законы).
Но уже в 1870 году стараниями иеромонаха Николая в Японии была открыта русская православная
Главой миссии был назначен отец Николай, но теперь уже в сане архимандрита. Церковь Христова из Хакодате пришла в город Синдай, а далее пошла по всей Японии. Проводились публичные диспуты о вере, создавались христианские общины, открывались школы. Проповедь православия стала гласной. В 1880 году архимандрит Николай второй раз едет в Россию. Через Москву в Петербург. Но теперь он уже едет не просить, он вызван Святейшим Синодом, который возводит его в сан епископа.
Епископ, преосвященный Николай, обходит святые места Петербурга, Москвы, заезжает для поклонения в Троице-Сергиеву Лавру и спешит в Японию — в свой, теперь уже навсегда, дом. Больше он в Россию не приезжал. Оставшиеся ему 32 года земной жизни он безвыездно прожил в Японии.
Собор Воскресения Христова. Токио. Рисунок в журнале Нива, № 26. 1910 год
Выстроить православный храм в столице Японии Токио всегда было заветным желанием архипастыря. Он собирал на строительство пожертвования. И в России, и в Японии. К 1884 году набралась изрядная сумма — триста тысяч рублей.
Посреди Токио возвышался холм Суругадай. Он был приобретен, и на нем был заложен храм. Пришлось делать тяжелейшие насыпные работы и особенно тщательно созидать фундамент. Нельзя забывать, что землетрясения беспокоили Японию во все времена.
Но трудности строительства — ничто по сравнению с той кампанией вражды и клеветы, которая обрушилась на святителя. Говорили, что он шпион и что воздвигает храм недалеко от дворца императора, чтобы император был у русских всегда на виду Были следующие предложения: насыпать гору между дворцом и храмом; купить храм за миллион рублей; снести его, взорвать, уничтожить.
Семь лет шла стройка. Поднялся на центральный купол освященный, сверкающий на солнце крест.
В этот день специально выписанный из России искусный звонарь ударил в колокола собора. Неслыханный звон как будто с небес раздался над столицей Японии. Пораженные небывалым звоном, японцы стекались отовсюду. Святитель Николай не скрывал слез: всего ровно тридцать лет назад он приехал в Японию.
Было у него два ученика, теперь 216 общин, и в них почти двадцать тысяч человек.
Доселе храм этот японцы называют храмом Николая — «Сейдоо-Никорай».
«Собор этот будет памятен, — писал святитель Николай, — будет изучаем, подражаем, смело говорю — сотни лет». Японцы гордятся храмом. Возле него выстроены духовная семинария, женское училище, миссионерское управление, типография, административное здание. Это был тот центр, откуда по всей Японии лился свет православной веры.
Святитель непрерывно ездил по стране. Всюду верующие прихожане с радостью встречали своего дайсимпу — епископа. Святитель служил Литургии, крестил, причащал, проводил беседы, всегда читал проповеди. Привозил с собою духовную литературу на японском языке. Он лично переводил на японский Священное Писание, богослужебные книги. И этот труд — огромная часть его жизни. Святитель прекрасно знал русский язык, церковнославянский, греческий, японский, и все в совершенстве.