Вы призвали не того... Книга 4 (Оскал Тьмы)
Шрифт:
В очередной раз коготь едва чиркнул мне по животу, но в следующее мгновение я почувствовал, как кишки выскользнули из вскрытого брюха и ворохом свалились на грязную мостовую.
Очередной «пируэт». Резко ускорившееся восприятие дало необходимые мгновения для нырка в тень.
Лежа на мостовой бестелесной плоской тенью, со смесью злорадства, раздражения и страха наблюдал, как тварь злобно шипит и обнюхивает пространство вокруг. Пытаясь отыскать пропавшую добычу.
— Где ты, ублюдок?! — взревел Ужас, явно перебудив половину квартала.
Впрочем, если вспомнить ее особенную уличную магию усыпления, то вряд ли тут кто-нибудь даже почешется до того момента, как его не начнут жрать живьем.
— ГРАААА!!!
Ну побесись чутка, тебе полезно.
Почувствовав, как кишочки втянулись и зарос живот, я дождался момента и вышел из нырка мгновенным прыжком сразу в «пируэте».
Впрочем, даже это оказалось недостаточно быстро.
Успевший среагировать Ужас буквально наколол меня на выставленные когти как мотылька на булавки.
Острые, заразы.
А уж ощущения, когда десяток подобных царапалок проходят через твое тело, разрывая мышцы, кости и внутренние органы, просто непередаваемы.
Печень. Селезенка. Легкие. Кишечник. По-моему, даже сердце.
Но похуй.
Я ее достал.
— Чему ты ррррадуешься, ублюдок? — прошипела тварь мне прямо в лицо, явно оттягивая сладкий момент моей кастрации через обезглавливание.
— [Коричневое тебе к лицу], детка, — пробулькал я полной крови глоткой.
— Э?
— Хе-хе-хе…
Глаза.
О, эти глаза!
Они стоили всей той боли от разрываемых когтями потрохов.
— Что ты сделал?! — взревел Ужас, резко дергая лапами.
Мир сделал кульбит и я шлепнулся мордой на мостовую.
Кое-как приподнявшись на руках, почувствовал, как губы сами собой складываются в широченный оскал.
Стоявшая прежде в двух шагах от меня тварь, теперь валялась на земле и, бешено вращая глазами, держалась за ходящее ходуном брюхо.
— Что… ты… СДЕЛАЛ?! — яростно взвизгнула она, пуча буркала.
— Скоро… узнаешь… — пробулькал я в ответ и попытался подняться.
Однако опереться ногами не получилось.
Повернул голову.
Охренел.
Моя нижняя половина туловища валялась в трех шагах левее, связываясь с верхней только смердящими склизкими кишками.
Эк меня распидарасило. Интересно, это лечится?
А, похуй. Сдохну и ладно.
Но эту тварь в жопу поиметь успею.
— Что, прихватило? — вновь посмотрел я на Ужас. — Ничего, милая… щас помогу. Потерпи чутка…
— Чт… что?! — тварь в ужасе попыталась отползти, держась из последних сил.
А моя рука уже сомкнулась на древке копья.
Резкий тычок в сторону монстра.
Наконечник едва входит в тугую плоть.
— Сила Бездны… тебе… не поможет… — хрипит Ужас, немного успокаиваясь.
— И… не надо, — чувствую, как холодок подбирается к бьющемуся через раз сердцу. — [Гей-Болт].
Последнее, что я успел услышать — это бьющий по ушам визг на грани ультразвука и смачный звук разрываемой задницы…
ГЛАВА 151. ШАГАЯ ПО КРАЮ БЕЗУМИЯ (ЧАСТЬ 3).
Я МОГУ ЛИШЬ УЛЫБНУТЬСЯ…
— Неправильно, — проворчал дед, сплюнув старую папиросу Беломора. — Не размахивай топором как палкой. Слетит лезвие с топорища и попадет кому-нибудь по башке, что тогда делать будешь?
— Скорую вызову? — предположил я.
— Ага, щаз! — хохотнул дед. — Ты видел нашего врача? Старый криворукий маразматик, который только бюджетный спирт переводить годен! Молодые-то хрен сюда пойдут — кто им платить за такое удовольствие будет?
— И что тогда делать? — заинтересовался я. — Ну, если поранишься?
— Порез протереть спиртом и перебинтовать, — хмыкнул дед. — Перелом зафиксировать шиной и тоже забинтовать. А если что посерьезней, то все, считай товарищ Кирдык Кондратьевич до тебя добрался.
— Микай, козлина, ты чему ребенка учишь?! — раздался возмущенный голос бабки.
— Правде жизни! — хохотнул дед, глядя на выглянувшую из окна бабу Клаву. — И не лезь в мужской разговор, женщина!
— Я тебе дам «женщину»! — возмутилась бабка, доставая на свет божий массивную чугунную сковородку. — Так по хребту дам, как немцам и не снилось! Вы сколько уже дрова эти рубите?! Два часа! А у меня печь холодная стоит!
— Ой, ну не шуми, — поморщился дед, поднимаясь с кучи чурок. — Сейчас будут тебе дрова. А мальчишке наука.
— Да на кой ляд ему в городе такая наука?!
— Все в жизни когда-нибудь пригодится, — философски пожал плечами дед, отбирая у меня топор. — Все, бабка, скройся и не шуми. Будут тебе сейчас дрова, будут.
— Вот ведь послал Бог муженька… — проворчала бабка, исчезая из окна.
А я отошел в сторону и с интересом наблюдал как старый, но все еще необычайно крепкий дедок с хеканьем машет тяжеленным для меня топором.
— Гены пальцем не раздавишь, пивом не запьешь, — раздался из-за спины заинтересованный голос. — Так вот в кого ты пошел, Буревестник.
— Нет, — покачал я головой. — Мне до деда Микая, как до Луны в позе рака, гребя исключительно жабрами.
— Может быть, все же посмотришь на меня? А то разговаривать с существом моего уровня, стоя спиной, как-то совсем уж неуважительно. Даже для тебя.
Тяжело вздохнув, я обернулся.
Картинка смазалась и резко сменилась.
Белая больничная палата. Одноместная, что уже само по себе чудо. Впрочем, для ее родителей это были пустяки. В дочери они души не чаяли. А вот меня откровенно недолюбливали.