Вы призвали не того... Книга 5
Шрифт:
Он слишком сильно держал кинжал, а у меня не было никаких основания забирать его деликатно.
Я подкинула и перехватила за лезвие оружие, вырванное из рук человека в последний момент.
– Ты… обещала… - выдавил из себя мужчина, дикими глазами смотря на меня снизу вверх.
– И что?
– мои губы невольно сложились в кривоватую улыбку.
– Арус, добей его.
– Но…
– Кончай жевать сопли, малявка, - я покосилась на мгновенно заткнувшегося волчонка.
– Перед тобой не барышня из высшего общества. И даже не простой крестьянин, который тяжелым трудом обеспечивает
– Я… - попытался подать голос человек, но я слегка пнула его по печени, заставив заткнуться и скрючиться в пыли. Будет он мне тут еще в воспитательный момент влезать.
– Но виконтессу же мы отпустили?
– Арус неуверенно перебрал пальцами по рукоятям кинжалов.
– В чем между ними разница?
– Та шлюха была просто садисткой, - поморщилась я.
– Извращенкой, изменницей, избалованной мразью… но не убийцей. У нее еще есть шанс. В отличие от этого дерьма.
– Это лицемерие, - тихо проговорил волчонок, с грустью глядя на человека.
– Я монстр, - оскалилась, демонстрируя измененные клыки, - который когда-то был человеком. Лицемерие — это мой способ выживания. Удобный способ оправдать свои капризы и пожирание чужой плоти. Тем не менее, сейчас я говорю на полном серьезе, Котлетка. Человек перед тобой — кусок дерьма, что ради собственной шкуры без колебаний пустит кишки ребенку и намотает их себе на стоячий хер. И либо ты его прикончишь, либо он изнасилует, искалечит и убьет еще, возможно, несколько десятков или сотен разумных. И их смерть и поломанные судьбы будут висеть на твоей шее. И все из-за твоей неспособности в нужный момент собрать яйца в кулак и ударить кого-то ножом.
Волчонок сжал губы в тонкую полоску и до скрипа стиснул кинжалы, лезвия которых и так были измазаны кровью с моих когтей.
– По… подождите… не убивайте… - простонал человек, опять поднимаясь на колени.
– Я исправлюсь. Я…
Его оборвал короткий удар ножом в горло. Точно такой же, который должен был достаться его очередной жертве — снизу вверх в подбородок. Так, чтобы лезвие пробило мозг и показало окровавленное жало из макушки.
Горячая свежая кровь начала стекать по клинку на побелевшие от напряжения пальцы Аруса. А он неотрывно смотрел в глаза умирающего человека, чья душа начала свой путь к очищению.
Дернув кистью, зверолюд с трудом вытащил застрявший в костях черепа кинжал, давая уже мертвому куску мяса упасть на землю, и посмотрел на подрагивающую окровавленную руку.
– Кинжалы помоешь и вернешь.
– Да, мэм, - тихо отозвался он, не меняя позы.
– И не «мэмкай» мне тут.
– Прошу прощения.
Я критично осмотрела замершую фигуру мелкого волчонка и подняла взгляд к небу, которого не было видно из-за переплетенных крон деревьев. Тем не менее, совсем близкий рассвет я ощущала буквально кожей, что начала противно зудеть.
Нужно торопиться.
Вновь посмотрела
Котлетка не сводил глаз с окровавленной руки.
– Первый раз убиваешь?
– поинтересовалась я.
– Нет, - коротко и безжизненно ответил он, чем вызвал у меня короткое замешательство.
– Так какого хрена ты мне тут драму устроил, словно девственница в первую брачную ночь?!
– я от всей души отвесила мальчишке пинка по заднице, заставив потерять равновесие и едва не свалиться на свежий труп.
– А ну быстро яйца в зубы, и обшмонал кошельки этих идиотов! А потом валим в чащу, мне пора окапываться на день!
– Д… да, мэ… Ой… То есть, хорошо, сейчас все сделаю!
– пришел волчонок в себя и начал спешно метаться от трупа к трупу, занявшись быстрым обыском.
Смысла в этом, конечно, особого не было, но нужно же чем-то нагрузить бойца, чтобы его мозги не страдали всякой фигней. А я пока быстро поймала разбредшихся лошадей и отыскала следы разбойников, которые вели в глубину леса. Конечно, следопыт из меня так себе, но вот их запах я чуяла более чем отчетливо.
Надеюсь, до рассвета успеем дойти до их лагеря и вырезать оставшихся, иначе могут быть проблемы…
2.
Я сидела с головой завернувшись в длинную черную мантию, добытую еще в особняке той шлюхи-баронессы. Одежда была мне великовата, но это даже к лучшему — можно плотнее закутаться, спрятав ладони в длинных рукавах и надвинув глубокий капюшон практически до подбородка.
Было жарко, душно, от плотной ткани попахивало плесенью и мышами, но… это было намного лучше, чем попасть под лучи солнца, которые иногда все же пробивались через кроны лесных деревьев. Конечно, от одного луча я не умру, но вот ожог будет держаться до следующего «перекуса», а маны светило выжжет столько, что останется только едва волочить ноги.
Эх, хорошо старым вампирам — за пять-шесть веков они отъедаются настолько, что могут практически не бояться солнечного света. И пусть я в бою могу, при определенной удаче, положить и двухсотлетнего кровососа, но по-сути все еще остаюсь только-только вылупившимся птенцом.
– Которого еще и вышвырнули из родного гнезда, - пробормотала я.
– А?
– повел обрубками ушей сидящий напротив волчонок.
– Говорю, быстрее давай!
– рыкнула я.
– Нам еще отдохнуть нужно.
– А, да-да, сейчас… - виновато пискнул он и вернулся к сортировке.
Аруса я озадачила довольно легкой, но нудной работой — нужно было перебрать доставшуюся нам добычу, после чего погрузить наиболее ценное в седельные сумки наших лошадей.
Всего наш маленький караван ныне насчитывал пять кляч: на двух ехали мы, а еще три были грузовыми, таща на горбу наиболее ценные и малогабаритные вещи, уворованные из особняка баронессы. Да еще сейчас добавится неопределенное число ценностей от разбойников. Впрочем, число это было весьма смешным — несколько кошельков с мелкими монетами, пара драгоценных камней, да один неплохой меч. Все остальное — откровенный мусор, который не стоил возни с его транспортировкой. Это я и так видела, но нужно было чем-то занять мелкого, пока мой засыпающий мозг пытался решить, что делать дальше.