Шрифт:
Е. Мильнер
Выбираю бег! (Избранные главы)
Глава 1. Путь к вершине
В поисках истины
Я сидел на балконе клиники госпитальной хирургии Смоленского мединститута и дышал. Вернее, пытался дышать, казалось, воздух никак не хотел входить в легкие. Мутило перед глазами — зеленые круги, рот наполнялся слюной. Попробовал дышать по системе йогов — раз, еще и еще. Перила балкона снова заняли свое место, небо опять стало голубым. Только где-то в глубине души остался страх. Наутро вся клиника знала, что во время
Чему, тут удивляться? Десять лет самоотдачи с полной выкладкой, не хуже марафона. Единственный анестезиолог в клинике на 120 коек, да и соседи-гинекологи не забывали. Разве мало было сдвоенных и строенных дежурств? А ночные вызовы через день? Одновременные наркозы сразу на двух столах? Тут еще изобрели этот фторотан и детские наркозы с открытым контуром, когда весь выдыхаемый воздух прямо в лицо…
Детство не было солнечным. Годы эвакуации на Крайнем Севере, тяжелый ревматизм, сердечная недостаточность и плевриты, плевриты, плевриты… Всю школу провел в постели, учился заочно, был освобожден от экзаменов и, конечно, от физкультуры. Каким-то образом я выжил и даже поступил в медицинский институт. К этому времени у меня сформировался порок сердца. Надо было иметь хоть каплю здравого смысла и заняться чем-нибудь другим, но я выбрал этот омут — медицину. Конечно, были в моей работе и великий смысл, и удовлетворение, было и горе.
И вот встал вопрос, могу ли я продолжать эту работу, вернее жить той жизнью, которой жил последние десять из тридцати пяти лет. Казалось, ничего страшного не случилось — подумаешь, один обморок! Во всем виноваты бессонные ночи, голодный желудок и фторотан. Вот отдохну немного, отосплюсь, надышусь чистым, свежим воздухом, выпью крепкого чаю… Но отмахнуться было не так-то просто — оставались перебои в сердце и постоянная нехватка воздуха, вечное недомогание и боли в правом подреберье. Плюс спондилолистез (соскальзывание) пятого поясничного позвонка, о чем, к счастью, узнал значительно позднее…
Пришлось серьезно задуматься. Менять работу было поздно: я ведь умел только давать наркозы, накачивать кровь в артерии и вены, делать искусственное дыхание. И я решил заняться физкультурой, для начала бросив курить.
1968 г. В руках у меня книга Г.Тенно и Ю.Сорокина "Атлетизм". "Это то, что мне нужно, — решил я. — Буду таким же здоровым и сильным, как эти симпатичные парни". Измерил себя и взвесил. Рост 176 см, вес 68 кг, окружность грудной клетки 86 см и живота такая же, бицепса 28 см. Бывает и хуже, но редко.
В прихожей отлично разместились малогабаритная народная штанга с плоскими литыми "блинами" и коротким грифом и шведская стенка. Тренировался я с упоением, Даже летом, во время отпуска, в солнечной Ялте, на пляже, поднимал больший валуны, вызывая изумление "дикарей". Ровно через год рост 175 см, вес 74 кг, бицепс 31 см. Неплохо! Только вот беда: сердце окончательно сдало — в груди теснит, одышка, боли, перебои.
"Что-то не так", — подумал я. И вот на столе другая книга — "Бег к вершинам мастерства"" Артура Лидьярда. Бег — это тоже, говорят, очень, здорово!
"Моя система — это ежедневный бег в большом объеме и с довольно приличной скоростью", — писал Лидьярд.
Конечно, Артур, мы будем бежать к вершине, а как же иначе?!
И я приступил к бегу. Начал с продолжительности бега 10 мин и ежедневно прибавлял по 1–2 мин. Через две недели я уже бегал по 30 мин в день со скоростью около 5 мин на 1 км. Приходилось нелегко, но я не сдавался, так как надеяться больше было не на что, И вдруг — о, радость! Встретил в парке другого бегуна. Мы буквально вцепились друг в друга.
— Что ты делаешь? — сказал мне Миша Левитин. —
И мы стали бегать медленно, но много: до 50 мин в день. Через две недели после нашей встречи (спустя два месяца после начала занятий) было решено впервые пробежать 10 миль. Не километров, а именно миль — ведь так бегал великий Лидьярд! Мы пробежали по Витебскому шоссе до Красного бора и обратно — ровно 16 км за 1 час 40 мин. На обратном пути сильно заболели ноги, но мы терпели и добежали до конца, Для меня это была первая, а для Миши последняя победа. У него обострились старые болезни, и он переключился на гимнастику йогов, а я потерял партнера. Вскоре и мое состояние ухудшилось: появились частые приступы экстрасистолии, сонливость и сильная слабость — мне все время хотелось прилечь. Ночи превратились в какой-то кошмар. Я почти не спал, чего раньше никогда не наблюдалось, а утром не мог подняться; Пришлось прекратить тренировки. Нужно было выбирать — или моя, сумасшедшая работа, или бег. И я решился…
На кафедре физиологии института физической культуры требовался преподаватель с медицинским образованием.
"Институт физкультуры, — подумал я, — буду изучать физиологию и бегать. Это мне подходит".
Так я стал спортивным физиологом. Конечно, если бы не привязанность к бегу, я никогда не смог бы этого сделать.
Теперь я мог бегать и спать сколько угодно. И через неделю возобновил тренировки, уменьшив их продолжительность до 30.мин в день: бегать больше я просто не мог. Меня удивляло, что резко упала скорость пробежек — до 7 мин за 1 км. Да и сон никак не налаживался. Как-то в парке встретил Мишу.
— Ты очень медленно бегаешь, — сказал он. — Здесь что-то не так.
Миша выглядел отлично.
— Йога — великая вещь, — продолжал он, — успокаиваешься и нормализуется работа всего организма
Да, было над чем призадуматься. Я и сам понимал, что не все в порядке, но что именно?!
Весной нашел себе нового партнера — Женю Юденича, ранее занимавшегося лыжами, на 6 лет моложе меня. Однажды в воскресенье мы с ним пробежали 20 км за 2 часа — ничего, сошло. Через две недели покрыли— еще столько же и через неделю — та же норма. Все! Боль во всем теле, под глазами черные тени, губы и ногти синие, пульс все время около 90. Страшная слабость, трудно пальцем шевельнуть, апатия. По утрам я no-прежнему выходил в парк и пытался бегать, но ничего не получалось: тошно, тяжко, противно. Сидел на скамеечке, руки за головой, смотрел в синее небо, дышал по йогам, но ничего не помогало. Я уже знал, что со мной происходит, — перетренировка. Нужно отвлечься, использовать активный отдых и т, д. И я подолгу гулял по лесу, а потом уехал на месяц к морю, но ничего не помогало — бегать я не мог, спал, плохо, на душе тоска.
Неужели конец мечте?! Неужели бег для меня — призрак, "летучий голландец", Аэлита с далекой планеты? Уже и лето прошло, и осень на исходе, а я все еще плохо себя чувствовал. Конечно, я все время мучительно думал, искал причину. И впервые возроптал на Лидьярда, на его систему.
— Ты что, с ума спятил?! — орал я на него. — Семь раз в неделю мастера спорта тренируются, а я кто?! По 20 км каждое воскресенье — да такими нагрузками можно быка убить!
И я решил, что у меня есть только два пути: или свергнуть кумира, или забыть про бег. Со всей очевидностью я понял, что система Лидьярда — Гилмора с ее ежедневным бегом и огромными воскресными нагрузками подходит кому угодно, но только не мне. Я упорно боролся год, ровно 12 месяцев, слепо веря в своего идола. "Фанатик", — говорили обо мне. Так оно, и было.