Выбитый генералитет
Шрифт:
Вторым орденом он был награжден в июне 1921 года. В приказе РВС Республики указывалось: «Награждается вторично орденом Красного Знамени начальник 46-й дивизии тов. Федько за храбрость, мужество и искусное руководство действиями дивизии в боях на врангелевском фронте…»
После гражданской войны, признавая в нем героя-самородка, Федько направляют на учебу в Военную академию, которую он с блеском кончает.
Федько назначают командующим 13-м стрелковым корпусом и направляют в Среднюю Азию на борьбу с басмачеством. За умелое командование он удостаивается ордена Трудового Красного Знамени Таджикской ССР.
До вступления в должность командующего Киевским военным округом в 1937 году
В 1938 году он удостаивается ордена Ленина, повышения в звании — командарм 1-го ранга, в должности — первый заместитель народного комиссара обороны.
Состряпав «дело о заговоре», умельцы из НКВД организовали очную ставку подследственных с Федько. Пригласили Сталина.
Под угрозой пытки арестованные указали на Федько как на их сообщника, подтвердив свои ложные показания. Попытки командарма опровергнуть гнусный навет оказались безуспешными. Тогда он обратился с письмом к Сталину. В нем он писал: «…В мое сознание не вмещается представление о том, что я оказался под тягчайшим подозрением, что я являюсь предателем партии и Родины и военным заговорщиком, что я обманул своих избирателей. Что может быть чудовищнее совершившегося события для меня, которому Вы, партия и тов. Ворошилов оказали величайшее доверие. Это самое тяжелое, что заставляет сжиматься до острой боли мое сердце…»
Ответ на письмо не пришел, и он послал второе. Но не было ответа и на него. Тогда командарм решил обратиться непосредственно в НКВД с целью установления его невиновности.
Узнав о том, Ворошилов попытался отговорить его от этой затеи: «Не надо ходить к Ежову… Вас там заставят написать на себя всякую небылицу. Я прошу вас, не делайте этого».
«Но Федько не отступил от задуманного, — рассказывал присутствовавший при этом адъютант Ворошилова. — «Нет, я пойду, но ничего там подписывать не буду». «Вы плохо знаете обстановку, — произнес нарком. — Там заставят вас признаться. Не надо вам ехать туда, прошу вас».
Все получилось так, как предсказывал Ворошилов. Уже на третий день после ареста Федько, не выдержав пыток и истязаний, написал на имя Ежова заявление, в котором указал, что еще в 1932 году он был вовлечен в заговор и знал об антисоветской организации Тухачевского.
В. М. Орлов
1895–1938
Тяжкий каток репрессий прошелся и по флоту. Одним из первых был арестован заместитель наркома обороны, начальник Военно-Морских Сил СССР, флагман флота 1-го ранга Владимир Митрофанович Орлов.
Родился он в Херсоне. До военной службы учился в Петербургском университете на юридическом факультете. В 1917 году окончил школу мичманов и служил вахтенным начальником на крейсере «Богатырь». В 1918–1920 годах Орлов назначается начальником политотдела Балтийского флота. Участвовал в боях против войск генерала Юденича.
В 1920–1921 годах он — заместитель начальника политуправления водного транспорта страны. С декабря 1921 года — помощник начальника политуправления РККА по морской части, начальник Морского отдела. С марта 1923 года — начальник и комиссар военно-морских учебных заведений. В 1926–1931 годах — командующий Морскими Силами Черного моря. С июня 1931 по июль 1937 года — начальник Морских Сил РККА.
На всех постах Орлов проявил себя как способный организатор строительства Военно-Морского Флота страны на самой современной для того времени основе. Был удостоен орденов Красного Знамени и Красной Звезды.
В Англию на коронацию короля вместо Тухачевского был направлен Орлов. Вскоре после поездки он был арестован. На следствии
«Вчера, 16.VII, помощник начальника 5 отд. ОО ГУББ НКВД Ушаков, приняв от меня все написанные мною показания, сказал мне, что следствие ими не удовлетворено и что я должен дополнительно признаться в своей шпионской террористической и диверсионной работе, а также о своем участии в заговоре со значительно более раннего срока, чем мною указано в написанных мною показаниях, я понял, что зашел в тупик… Я никогда не был причастен к заговору Тухачевского или каких-либо других лиц, никогда не вел шпионской, террористической, диверсионной и вредительской работы, никогда не был и не мог быть врагом народа. Я не ищу спасения от смерти. Но я не могу признаваться дальше в невероятных и небывалых своих преступлениях. Я умоляю Вас выслушать меня лично и вмешаться в ход моего дела. Я нахожусь на грани сумасшествия. Через короткий срок я стану, как стал Джимми Хигинс, неосмысленной собакой. Но это может быть только в капиталистической стране и не может быть у нас».
Орлова судили 28 июля 1938 года. По обвинению в участии в контрреволюционной организации, созданной им в Военно-Морских Силах РККА, он был приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в тот же день.
И. Н. Дубовой
1896–1938
Иван Наумович Дубовой — советский военачальник, командарм 2-го ранга. В ноябре 1916 года был призван в армию. В следующем году окончил школу прапорщиков.
В феврале 1918 года вступает в командование красногвардейским отрядом в Бахмуте (Донбасс). Летом того же года он — помощник начальника оперативного отдела штаба Северо-Кавказского военного округа. В 1919 году Дубовой возглавляет штаб группы войск киевского направления Украинского фронта. Летом он временно исполняет должность командующего 1-й Украинской советской армии.
Затем он успешно командует 44-й стрелковой дивизией, которая в составе 12-й армии на Западном, Южном и Юго-Западном фронтах отличилась при разгроме петлюровских и деникинских войск, отражении нападения буржуазно-помещичьей Польши и ликвидации кулацкого бандитизма. В боях Дубовой проявил мужество и высокое воинское мастерство.
После окончания гражданской войны он продолжал командовать 44-й стрелковой дивизией, а в октябре 1924 года стал командиром 14-го стрелкового корпуса.
В декабре 1934 года Дубовой — заместитель командующего войсками Украинского, а затем командующий Харьковским военным округом.
Награжден орденом Красного Знамени.
Расстрелян 29 июня 1938 года.
Л. Гавро
1894–1937
В знойный августовский день покидал я Махачкалу. В аэропорт приехал задолго до прибытия самолета, летевшего из Баку в Харьков. В поисках укрытия от солнца зашел в почти пустой зал ожидания. Только в углу сидел седоголовый мужчина и, утираясь изредка платком, неотрывно глядел на желтеющие пески с чахлой травой. На лбу его залегли глубокие морщины. В профиль был виден прямой, с небольшой горбинкой нос и чуть выдающийся вперед решительный подбородок.
Лицо показалось мне знакомым. И чем дальше я смотрел на этого немолодого и прожившего, по-видимому, нелегкую жизнь человека, тем больше убеждался, что раньше где-то его видел, может, даже знаком с ним, но никак не мог вспомнить, когда это было.
В самолете наши места оказались рядом.
— Наверное, были в командировке? — поинтересовался я, стараясь вызвать соседа на разговор.
— Нет. Это поездка по долгу памяти.
— По долгу памяти? — переспросил я. — Как это понимать?..