Выбор альфы
Шрифт:
– Я беременна? – спрашиваю тихо, когда мы отъезжаем от клиники, но, кажется, что мой вопрос звучит как раскат грома в тихом поле, только вспышки молнии перед ним не хватает.
Почему-то точно уверена, что он знает ответ на мой вопрос, а я не хочу ждать задержки, если она будет, и результатов тестов тоже, мне необходимо знать это сейчас. Но мужчина не отвечает, смотрит прямо перед собой, на дорогу, сжимает руль уверенно, направляя автомобиль в сторону его дома, не моего. Даже не смотрит на меня, игнорирует, будто и вовсе не слышал вопроса, но я-то знаю - услышал, и это… промедление, его молчание давят настолько, что дышать тяжело и воздух колючим
– Да, - а вот и вспышка, с опозданием.
Выходит из машины, кинув на меня какой-то совершенно непонятный мне взгляд, оставляя наедине с этой новостью, а я… я даже вздохнуть не могу, дыхание замерло в груди. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Одно дело предполагать, сомневаться, даже надеяться, что пронесет, а совершенно другое знать точно – не пронесло. Голову сдавливает в железные тиски и, кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди - разрывается. Не хочу…
А дверь тем временем с моей стороны открывается и голос его тихий такой, напряженный, как сквозь вату доносится:
– Пошли домой, - я в ответ могу только отрицательно качать головой, потому что в мыслях набатом звучит: «не хочу, не хочу, не хочу», последнее на крик похоже, и я не сдерживаюсь, слова сами вылетают наружу.
– Не хочу детей от тебя, ненавижу, - мой голос похож на шипение, а взгляд заволочен весь ненавистью глубокой. К нему, к обстоятельствам, к провидению, что решило будто из нас может быть пара «идеальная»…
– Айри, девочка, что ты такое говоришь, - изумленный голос, не верящий, пробивается в мои мысли, как сквозь толщу воды, коей я охвачена, как вязкой тиной, что заволакивает в свои воды, мешает выбраться.
Не выбраться уже оттуда, все кончено.
Поднимаю взгляд невидящий на него и не вижу его, все расплывается перед глазами, а на губах чувствуется соленая влага. Я плачу? Нет, я не должна, нельзя показывать свою слабость хищнику. Нельзя. Съест и глазом не моргнет. А ведь он уже съел, разве нет? Ехидный голосок внутри меня, издевается.
– Люблю тебя, слышишь, девочка моя, - его голос срывается, дрогнет, не похожий на тот командный тон, нет – другой.
Поднимает на руки и несет куда-то, а я даже не сопротивляюсь. Нет больше смысла, бороться за что-то, думать о чем-то, надеяться, чего-то ждать, верить в чудо, просто нет… чудес не бывает, во всяком случае, не для меня...
– Не отпущу, слышишь, не позволю, - доносится отчаянное, тихое, и даже чуточку злое.
Шепот, дыхание, руки… ничего не чувствую, будто выжгли разом все рецепторы, ощущения. Нет больше ничего. Только отчаянье беспросветное.
Не знаю, кто затеял эту игру, потому что так на нее похоже то чувство проигрыша, без сохранения, когда прошла всего лишь четверть миссии и не смогла дойти до контрольной точки, где можно сохраниться в самом успешном моменте, просто не дотянула.
Ты меня любишь, Диамон? Так, почему не выбрал другой путь? Почему не дал времени привыкнуть к тебе? Почему не удосужился добиваться? Только силой, напором, инстинктами зверя… теми самыми, за которые, я ненавидела ваш вид. Или ты решил ускорить игру, не заглядывая в ее сюжет, не смотря заставки, пролистывая, не интересуясь, что там в тех заставках, кто там? А ведь именно на них сюжет строится, разве нет? Хотя к чему это я? Ты ведь сам ее затеял. Игру эту извращенную, определил мне даже главную роль в ней, но есть одно «но»… очень важное такое.
Твоя любовь игра без правил, где роль твоя ясна, но прописанная для
Глава 17
Диамон
Что я делал не так? Что? Разве ей не нравятся цветы, как говорила Лизианна? Разве я не первый мужчина, что ей их подарил? Что безусловно радует собственника во мне, во всем первый, во всем единственный. Почему же никак не отреагировала? Почему даже не улыбнулась? Что я, черт возьми, делаю не так? Нет, я не ожидал, что она бросится в мои объятья, наличие цветов в ее кабинете слишком маленькое событие, чтобы все забылось, но почему даже тени улыбки не проскользнуло на ее лице? Хотя бы мимолетной такой, чтобы было понятно понравилось ли ей… но нет, ничего. Только холод и отчуждение.
Сижу в кабинете, постукивая пальцами по столу, а самому ворваться в кабинет рядом хочется, заключить ее в объятья и не отпускать никогда. Как же тяжело это – быть рядом, ощущать ее аромат в воздухе, помнить как нежна ее кожа на ощупь, как податливо ее тело, и сдерживаться, не притрагиваться, боясь нарушить такое шаткое перемирие, спугнуть...
Решив заняться делом, звоню в клинику, подтверждая, что приеду сдавать кровь. Анализы о нашей совмести с матерью Айрины уже пришли мне на почту, а ведь я только вчера их сделал, подтверждая мое донорство. Не то чтобы я сомневался в обратном, конечно, знал, что, скорее всего, ей подходит моя кровь, потому что не могла мама моей идеальной пары быть не совместима со мной, они же кровные родственники. Но врачам все равно необходимо было перепроверить. Я же решил, что помогу, еще когда услышал о болезни ее матери, чем смогу, конечно, вот и позвонил в клинику, а там доктор дежурный – человек, говорит, мол, вы бы кровью помогли, а не деньгами. Мы не часто выступаем в роли доноров, просто, мы же тоже не можем вылечить всех, вот у меня эта мысль и вылетела из головы, а тут, так удачно – напоминание.
Мне бы стоило Айрине об этом рассказать, думаю, она бы обрадовалась, но, как увидел ее реакцию на цветы, точнее, никакой реакции – все та же холодность, так и слова в горле застряли. Раздал распоряжения на день и ушел. Все же в душе я надеялся на другое, ведь сам выбирал их, связи подключил. Старался для нее. Другая бы… да, что там, Айрина моя не другая…
Громкая трель телефона застает уже по дороге к клинике и я поднимаю трубку, включая громкую связь.
– Что такое? Все нормально? – спрашиваю, смотря на обеспокоенное лицо звонящего.
Что же там такого случилось, что он даже на видеосвязь вышел?
– Неспокойно, альфа, - морщится друг.
– Опять? – спрашиваю, сжимая зло руль. Сколько можно?!
– Да, и на этот раз вооруженные, агрессивные. Представляешь, они напали на один из наших кинотеатров.
Я чертыхаюсь сквозь зубы, как же не вовремя это все. Ехать туда придется. Будет шанс упущен – показать себя с другой стороны, а с Айриной и так все сложно.
– Количество? – спрашиваю коротко, но бета отрицательно качает головой.
– Уже нейтрализированы.
Хоть какая-то хорошая новость, думаю я, но спрашиваю другое.
– Раненные? – хмуро уточняю.
– Несколько наших, но на нас как на собаке заживает, ничего страшного, - смеется он и я киваю в ответ, даже спорить не буду, регенерация у нас отличная. Хорошо хоть, что люди не пострадали, а то пришлось бы за этот инцидент отчитываться перед властью. Те еще бы виноватыми нас сделали. Все-таки кинотеатр-то наш.
– Требования какие выдвигались? – уточняю, уже зная заранее ответ.