Выбор альфы
Шрифт:
Страшно подумать о том, сколько лет мама прожила без этого света. Хотя, возможно, она и не чувствовала его никогда слишком велика была боль и страх, что после превратились в ненависть к отцу, потому что я отчетливо осознаю, что не смогла бы ни дня, зная, что Диамона, порою просто невыносимого альфы, не будет рядом.
Не знаю, сколько времени проходит в тяжелой тишине, нарушаемой только нашими дыханиями, кажется, что вечность и даже больше, прежде чем волк дергает лапой, накрывая мою ладонь в каком-то таком совершенно собственническом жесте, что даже неловко становится, ведь передо мной не человек. Так
– Может быть, Диамона мне вернешь, - говорю осторожно, встречаясь взглядом с волком, не желаю его обижать, но увидеть мужчину хочется, чтобы удостовериться, что с ним и вправду все хорошо.
Волк наклоняет голову, будто обдумывает, стоит ли это делать, а после... Передо мной снова человек голый, что прижимает мою руку к своей груди, пока я глажу его голову. Озорные блики светятся в его глазах, когда он замечает, как я заливаюсь краской смущения от той интимной близости, в которой мы оба сейчас… убираю руку с его головы, но вторую он не отпускает, крепко держит, а потом его взгляд меняется обеспокоенностью и чем-то еще, необъяснимым.
– Как ты?
Я? Я даже не сразу понимаю вопроса, ведь это он был только что на грани, это из его тела вытаскивали пули, при чем здесь я?.. Хмурюсь в ответ.
– Не понимаю, со мной ведь все хорошо.
– Ну, если ты так говоришь… - протягивает и улыбается, поднимаясь и присаживаясь, но так и не отпуская мою руку.
Недвусмысленность позы и то, что я оказываюсь смотрящей прямо на его пах, который, впрочем, говорит о том, что мужчина очень даже поправился, ведь там… колом стоит, и будто смотрит прямо на меня, смущает, а я, понимая, что смотрела слишком долго не туда, поднимаю взгляд, встречаясь с его огненным, что заставляет вспыхнуть и где-то глубоко тут же отозваться томлением внизу живота и ожиданием...
– Как ты себя чувствуешь?
– мой голос почему-то охрип, и я пытаюсь сглотнуть вязкую слюну, а мужчина дергает меня за руку на себя, так что я поневоле поднимаюсь, чтобы упасть в его объятья.
– Хорошо, даже слишком, - улыбается он, поправляя выбившуюся прядь моих волос за ухо.
– Как такое возможно?
– тихо переспрашиваю, до сих пор не веря в волшебную регенерацию, что делает мужчину таким бодрым. Будто и не было ранения, но он не объясняет их физиологию, нет, Диамон говорит совершенно другое, что заставляет все внутри вспыхнуть истинной нежностью к нему.
– Потому что я счастлив.
Как не улыбнуться после такого? Как? Мои губы сами растягиваются в улыбке, и я дарю ему ее, в глаза смотря открыто. И знаю, что за этим стоит что-то большее, чем просто улыбка, жест, слова, это наше единение, впервые по-настоящему осознанное. А альфа в ответ наклоняет свою голову к моей, прислоняясь лбом, и вздыхает,
– Нам надо идти, - говорит тихо.
– Куда? – переспрашиваю шепотом.
Не хочется нарушать эту атмосферу громкими криками, ее вообще не хочется разрушать, но видимо придется.
– Как минимум одеться, если ты не хочешь продолжить на этой кушетке, - подмигивает он, а я резко отстраняюсь.
– Нет, нет, конечно, одеться, - киваю, как болванчик.
И дело не в том, что я не хочу, навредить опасаюсь, он ведь только-только… да и обстановка не благоприятствует, если честно, ведь только недавно именно здесь врач орудовал, вытаскивая пули из его тела, а я за жизнь его молилась.
Альфа смеется с моего поспешного отступления, во всяком случае, об этом говорит улыбка, играющая на его лице, когда он поднимается с кушетки, а после добавляет, становясь вмиг серьезным.
– Да и я еще не закончил, - я замираю на месте, пораженная неприятной догадкой.
– Ты снова уйдешь? – шепчу.
– Да, - кивает, а после одним движением смазанным ко мне приближается и руки мои в свои ладони заключает, - это необходимо, Айрина.
Его голос опять покровительственный, как начальника моего, а не суженного.
– Но я не хочу, мне страшно, вдруг, - вздрагиваю всем телом не в силах вымолвить свои мысли и тут же чувствую его ладонь на своем подбородке, он поднимает мою голову, заглядывая в глаза, и обещает.
– Все будет хорошо.
Хочется его переубедить, сказать что-то, но приходится кивать обреченно, опуская голову в смирении.
– Ты мне расскажешь, что случилось? – поднимая взгляд спрашиваю, пока он еще не ушел и не оставил меня в неведении барахтаться. Диамон кивает, а после вдруг на дверь переводит взгляд.
– Не сейчас.
А затем я слышу, как за спиной дверь открывается и голос знакомый, всплеснув руками, посмеивается.
– О, ты уже проснулся и даже шалишь, - а в ответ рычание альфы, откуда из груди, словно предупреждение, чтобы тот осторожнее со словами.
– Шейн.
– А я что? Я ничего. Вещи принес, - невинно руку поднимает, а вторую ему протягивает со свертком, - вот.
Диамон укоризненно посмотрел на него, но, покачав головой, все-таки взял сверток, пробурчав что-то под нос типа: «никакого уважения». Я и сама удивлялась, какую свободу он позволял Шейну, ему было разрешено очень много, в отличие от других членов его стаи, что должны слушаться беспрекословно, вот что значит брат, но как по мне шут и пошляк, вот кто он. Хотя было время, что и его я боялась…
Диамон ушел слишком поспешно. Стоило нам покинуть комнату, после того как он оделся, как к нему бета подошел и о чем-то сообщил на ухо. Я не слышала, только смотрела, как после услышанного альфа кивнул ему и меня к себе притянул, в объятья крепкие, которые слишком быстро разомкнулись. Мазнул по щеке поцелуем и, сжав мою ладонь, сказал, чтобы я отдыхала, а я какое там… долго на закрытую входную дверь смотрела, не замечая людей-оборотней вокруг, которых почему-то в доме довольно много было, чувствуя, как в животе комок беспокойства нарастает, и может кто-то бы сказал беспричинно, но после того, что видела… я чувствовала только тяжесть невыносимую, что наваливалась на плечи огромной тяжестью и бетонной глыбой к земле придавливала.