Выбор альфы
Шрифт:
Диамон сокращает расстояние между нами, так что я теперь дыхание его чувствую у себя на губах.
– И я, мой альфа, - шепчу хрипло последнее, и вот тогда его губы обрушиваются на мои.
В голове только мысль проносится - «наконец-то», и тут же она испаряется под напором тех чувств, что испытываю от его горячих губ, что сметают все мысли напрочь, оставляя только неприкрытое желание прикоснуться к нему. Стону в его губы и, впервые, не отрицаю притяжения, не стыжусь эмоций, наоборот, сильнее к нему прижимаюсь, в попытке еще ближе стать, и в плечи его руками впиваюсь, когда мужчина опрокидывает меня на кровать, так и не разрывая поцелуя.
– Ты невероятная, - говорит тихо, когда отрывается от моих губ, а меня в ответ такой волной тепла обдает, к нему направленной, что даже, кажется,
Аккуратно целует за ушком, щекоча своим дыханием, а я млею от его ласк, от его рук настойчивых, что пробираются под одежду, как-то слишком быстро избавляя меня от нее, или наоборот слишком долго, оттого, что так горячо невероятно, что я жадной становлюсь, как и он к моему телу. Хочется ощутить его в полной мере на себе, кожа к коже. И Диамон помогает исполниться моему желанию, накрывая мое тело своим и устраиваясь между ног.
Мой тихий стон, его рык, смешиваются воедино, вместе со сплетенными телами в новом танце… танце страсти и признаний тихих: о которых кричит тело, о которых говорят инстинкты, и которые срываются с пересохших губ еле слышным - «люблю», в первобытном порыве донести свои чувства.
Эпилог 2
Прошел месяц с тех знаменательных событий, что повернули все вокруг своей оси, сместили мои интересы, поменяли взгляды, изменили все настолько кардинально, что порою кажется – это происходит не со мной, а если и со мной, то в какой-то другой реальности. Но действительность такова – я жена оборотня, и я его луна, больше не помощник, и не работаю на него, так как он считает, что совместная работа только все усложняет, да и не нужен ему был помощник, а должность и вовсе не обязательна. Это он так сети свои для моей поимки расставлял. Мне даже было обидно, когда я это услышала, но с другой стороны – я его понимаю. Ведь по-другому я бы его к себе не подпустила ни на шаг, просто бы сбегала каждый раз, прячась у себя в доме, словно в крепости. И хоть мне казались наши отношения слишком стремительными, Диамон говорил, что проходили они слишком медленно, и будь я волчицей, наша первая встреча уже ознаменовалась меткой на моем плече. Иногда это не укладывается в моей голове, но я одергиваю себя, ведь не могут оборотни быть во всем похожи на нас, они же лишь наполовину люди.
Нападение на Диамона тоже имело свои последствия, и теперь впервые за долгое время в отношения между оборотнями и фанатиками вмешалась власть. Многие люди, кто был замешан в подозрительной активности, уже схвачены, скоро будет суд, где и огласят дальнейшую их судьбу, а пока что все люди находятся под следствием, а кто нет – спасаются бегством. Диамон говорит, что, скорее всего, большинство ждет тюрьма, так как это своего рода терроризм, хотя чего же своего рода? Это действительно терроризм, просто люди прикрывались мирными митингами с лозунгами - «оборотням не место среди людей», пока осуществляли вооруженные нападения в других местах. В общем, многие среди оборотней довольны, что люди наконец-то вмешались, а власть приняла сторону пострадавших, в данном случае, оборотней, так что оборотни ликуют, кто-то даже празднует победу, а моя маленькая семья, наконец, обрела мир. Хотя точнее, от меня он и зависел… ведь альфа делал все, чтобы сблизиться, это я как страус голову в песок спрятала и как бы не присутствовала, но когда, наконец, открыла глаза – увидела какой черствой и несправедливой была к нему. Да, многое мне и сейчас не нравится, но уже зная какой он, понимаю, что альфа никогда не хотел меня заставлять, обижать или делать больно, просто не видел иного выбора, не умел по-другому, когда сталкивался с глухим непринятиям, кроме как идти напролом и наказывать за мою отстраненность. А ведь загляни я внутрь себя с самого начала, я бы увидела, что все во мне тянется к нему. Потому что притяжение истинных пар существует, и оно не однобокое, как мне думалось, а обоюдное.
Мама же ходила навещать отца, не знаю, зачем, но после она вернулась более умиротворенной и спокойной какой-то. Единственное, что меня спросила, когда в дом зашла, видела ли я его глаза? Я кивнула, а она задумчиво проговорила: «раньше они не такие были».
– А какие мам? – озадаченно переспросила
– Голубые, я точно помню, они были голубыми, - и когда я попыталась расспросить еще что-то, всем своим видом показывая, что хочу узнать больше, только поморщилась и попросила больше об этом не говорить. Какой бы умиротворенной она не выглядела, ведь ее мечты сбывались, Диамон предложил ей стать управляющей «Сладких крендельков» и она теперь много времени проводила в этом кафетерии, даже в кухне работала иногда, создавая свои сладкие шедевры, видимо, ей всегда будет больно говорить об отце, и я ее понимала...
А после того, как она ушла, Диамон сообщил, что моего отца больше нет. Я все думала, что она ему сказала, что он не выдержал? Дала ли она ему в руки орудие? Или он сам так решил и напал на охранника, как говорил Диамон? Во второе верилось с трудом, но и делать маму убийцей не хотелось, а тот короткий и странный диалог шепотом между мамой Диамоном, что услышала возле двери, что-то вроде - «не говори ей», мог быть и чем-то другим... не могла же она на самом деле убить его? Или могла? Знаю, что не задам ей этот вопрос никогда. Она ведь все для меня делала, защищала, как могла, как умела. Хотя с другой стороны она ведь была в своего рода тюрьме, временного задержания, вряд ли бы ей позволили сделать что-то с ним, а после отпустили потом просто так. Значит, он сам все это… может быть, он был настолько недоволен крахом его дела, что не смог смириться с проигрышем? Да, это было более вероятней, чем то, что его огорчила моя мама. Он ведь ненавидел ее... вот где связь истинных дала сбой. Что же по этому поводу чувствовала я? Ничего. Просто ничего, для меня отец, если его вообще можно было так сказать, был никем, а если честно – он был олицетворением всего самого худшего, он принес столько боли, что у меня даже ничего не дрогнуло в душе, когда я узнала о его смерти, просто кивнула в ответ и все.
Но что самое удивительное, многие кого находили, и кто был причастен к фанатикам, даже не знали на кого работали и, что мой отец наполовину оборотень тоже. Я как-то спросила у Диамона: «не смущал ли людей цвет его глаз и вообще неправильная форма не присущая людям» - на что он лишь качал головой. Оказалось, отца никто не видел, кроме приближенных, им было все равно, и тех, кто выполнял короткие поручения за деньги. Вот и получалось, что одним из главных в движении против оборотней был оборотень…
***
– Как ты себя чувствуешь?
– спросил осторожно Диамон, врываясь в мои мысли, заметив, что я усиленно, даже можно сказать озадаченно хмурюсь.
– Хочу чего-то, но не знаю чего, и это желание сбивает с толку.
– Может меня? – подмигивая, усмехнулся мужчина.
– Нет, - отмахнулась от него, а он вдруг серьезно переспросил.
– А ты когда ела в последний раз?
– Ммм, дай-ка подумать, - задумалась я, но тут живот издал такое громкое урчание, что я даже смутилась, покраснев.
– Идем в столовую, я повару скажу, чтобы тебе что-то приготовили. Ты что, так и не притронулась к еде утром?
– Меня выворачивало, вообще-то, - заметила я.
– Но все равно есть надо, - серьезно ответил мужчина и, взяв меня под руку, повел вниз, а после, оставив меня одну, скрылся в кухне, но я его быстро догнала.
– Я сама загляну в холодильник и скажу, что приготовить, - на изумленный взгляд Диамона и повара, сказала я, уверенно направляясь к холодильнику, - а то ты не пускаешь меня в кухню, будто это какой-то секретный объект.
– Хорошо, - кивнул Диамон, - но там забито все не съедобным для тебя.
– И чем же это? – озадаченно вскинулась.
– Мясом, - вмешался повар в наш диалог.
– Хм, - задумалась я, чувствуя, что эта мысль не вызывает отторжения.
– Ты поэтому не пускаешь меня?
– Не хочу, чтобы ты думала, что мы только этим и питаемся, хотя не отрицаю это любимое блюдо. Да и что тебе здесь делать? У нас же повар.
– Ну, мало ли чего мне захочется, - пожала плечами, а после решительно открыла дверцу холодильника, и вместо того чтобы скривиться обилию мяса на полках, я втянула исходящий от них запах. Такой манящий, что даже слюну сглотнула и нос в холодильник всунула.