Выбор Достойного
Шрифт:
Следующие несколько часов я просто стояла приложив лицо к прохладной стене. Мыслей не было, лишь молчаливые непрекращающиеся слезы. По-прежнему было ощущение, что все это не со мной. Только бок при каждом движении отзывался адской болью, не давая забыться. Меня никогда и никто здесь не найдет, да и будет ли вообще искать. На воспоминании о маге, тело затряслось в рыданиях. И я медленно сползла на пол. По-прежнему прижималась лицом к холодной стене, вытирала слезы и бездумно смотрела в одну точку.
Свет в камеру попадал только из небольшого окошка в камере. Сначала его хватало,
Каждый раз когда в коридоре раздавались шаги у меня замирало сердце и пробивался холодный пот. Уже ужасно хотелось пить. Сколько времени прошло было сложно понять: может несколько минут, а может и несколько часов. Шорохи все больше проникали в камеру, и в какой-то момент начало даже казаться что в камере кто-то есть. Я лишь сильнее прижималась к стене, надеясь, что это не крысы.
Свет ударил по глазам резко и больно, заставляя зажмуриться: в коридоре кто-то зажег факел. Дверь заскрипела, заставляя еще сильнее вжиматься в кладку. Разбойничьего вида мужик поставил небольшую пиалу на пол и вышел. Огонь гасить не стал и судя по удаляющимся шагам, заходить больше не собирался.
Охнув от очередной вспышки боли кое-как добралась до плошки и жадно выпила все до последней капельки. О том, что в замке ядовитого графа, отравлено абсолютно все, даже вода, узнала спустя совсем короткое время.
Вернувшись на прежнее место и устало опустившись на пол долго смотрела на стену с боку. Пока она не начала отъезжать. Неверяще проморгалась, но теперь стена начала двигаться прямо на меня. Все пространство вдруг пришло в движение, то оказываясь слишком близко, то слишком далеко. Вошедший граф вдруг пошел прямо по стене. Как он это делает? Откуда то изнутри липкой патокой разлился страх. В голове стоял гул множества голосов “Враг! Бойся! Беги!”.
Резкий рывок за ворот платья, сопроводился моим моментальным подъемом на ноги, треском ткани и очередным скрутившим меня уколом боли в ребрах справа. Пока я пережидала приступ, который прошелся яркой вспышкой, заставив зажмуриться, Хонэ разорвал одежду еще в нескольких местах. Лямка ворота сразу повисла, открывая ткань ночной сорочки, с меня с явным азартом сорвали правый рукав и кусок юбки.
Урод плясал перед глазами, постоянно оказываясь где-то далеко. То, что на самом деле Хонэ был на расстоянии вытянутой руки, смогла понять, только когда наваливаясь, меня прижали к стене больно схватили за грудь и бедро. Пока я хватала воздух от очередной вспышки боли в ребрах. Мужские руки отвратительно шарили по моему телу. Хозяйничали, щупали, грубо мяли, будто я кусок мяса. Тело как будто не принадлежало мне. Сознание отстранилось от ощущений. Но отступившая боль дала силы вцепиться в лицо урода. Впервые в жизни мне хотелось убить человека или выцарапать ему глаза, но мне лишь удалось оставить несколько царапин. Граф противно взвизгнул и стремительно отскочил назад.
Взбесившийся глазомер никак не мог определить, как далеко находится извращенец. У которого вдруг в руках оказалась длинная змея. Ошарашенно, рассматривая животное, смотрела как плавно граф замахивается им на манер кнута. О том, что это и есть узнала даже не по опалившей бок боли, сколько по рассеченной ткани платья. Разорванные края одежды медленно напитывались кровью. Я настолько отказывалась в это верить, что несколько следующих ударов даже не почувствовала. Они уже не оставляли таких следов. Но и боль долетала, как будто через подушку. Ощущения вернулись внезапно и я как подкошенная свалилась на пол. Помню только, что закрывала лицо от сыплющихся сверху один за одним ударов.
В какой-то момент граф присел и посмотрел мне прямо в лицо. Казалось что он близко близко и можно вцепиться ему в лицо, но даже каждый вдох отдавался такой болью во всем теле, что я просто продолжила лежать.
— Вернусь утром, голубушка. Повторим урок, — расплылся в ухмылке ублюдок и ушел.
……………….
Сознание уплыло незаметно для меня самой. Иногда возвращалось, но тогда сразу же стены приходили в движение и я уже сама закрывала глаза. Так и лежала, даже не думая двигаться. И если пореже дышать, то хотя бы в перерывах между вдохами можно спрятаться от боли.
Скрежет двери заставил распахнуть глаза, ко мне приближались вычурные сапоги из крокодильей кожи.
— Ну что, голубушка, ты готова к продолжению воспитательного процесса?
Глава 16
Утро у Пемброка выдалось на редкость паршивым. Залетевшая прямо в личные покои горничная истерично вопила “Леди сбежала!”. Звон от выского голоса девушки до сих пор в ушах стоял. Когда же спустя час активных поисков по всему замку, стало понятно, что невесты лорда действительно нет, пришлось идти к Абашалю. Управляющий искренне верил, что неугомонную леди опять понесло в левое крыло Оставалось надеется, что и в этот раз все обойдется. Однако вот уже час как джин прочесывал хозяйскую половину и до сих пор не принес никаких новостей.
К нервно переминающемуся у входа в левое крыло шел Ошант-Ак. На молчаливый вопрос, отрицательно покачал головой и присоединился к ожиданию.
Спустя еще полчаса, на площадке начал сгущаться туман. Пемброк напряженно замер, все еще полагал, что сейчас увидит упрямицу и устроит ей хорошенькую взбучку. Но Абашаль появился один с нервно перебегающими из стороны в сторону глазами:
— В левом крыле ее точно нет.
— Ты уверен? Может быть куда-то попала? Куда-нибудь куда вообще нельзя? — у Пемброка от напряжения прорезались вены на лбу.
— Уверен! Я и так тебе сказал, что ее тут не было. На всех входах маяки. Мимо них нельзя пройти. Только зря время потратили, — вызверился джин.
— Сбежала, она все-таки сбежала, — забормотал управляющий.
— Нужно срочно поставить хозяина в известность. Ошант-Ак, что у тебя? — Абашаль был собран и держался сухого делового тона.
— Вчера из замка выезжала только прислуга, верный служитель хозяина, Абашаль, — провыл начальник охраны.
— Отправляйся за Торшием, письмо отправить сможет только он, — начиная все больше нервничать и безумно вращать глазами, завершил Абашаль.