Выбор Клинка

Корзун Кирилл

– Таков Путь, – согласно прошептал я, принимая услышанное за непреложный закон бытия, определяющий моё место в этом, подчас, сложном и противоречивом мире. – Ты ведь не станешь вмешиваться?

– Не стану, – ответил дух после недолгого молчания. – Это твоя битва, внук. Только так ты обретёшь понимание истинной Силы.

– Сила?! – грустно улыбнулся я, вспоминая мощь Красного Дракона и бесплодность своих попыток причинить ему хоть сколько-нибудь серьёзный урон. – В таком случае мне понадобится нечто посерьёзнее, чем уверенность в собственной правоте.

– Тот, за кем Правда, не может проиграть. Воин может отступить и

даже погибнуть, но не потерпеть поражение. Он всегда исполняет свой долг. – терпеливо пояснил дедушка, хоть и с некоторой ноткой укоризны в голосе, – Не бойся сомнений. Они ниспосланы нам для преодоления и закалки духа. Следуй избранному Пути. Доверяй своему сердцу…

…Убежище Красного Дракона мы отыскали только под утро. И если первую половину ночи целиком поглотила подготовка к предстоящей схватке, то вторую наша компания потратила на объезд загородных дачных поселков, расположенных вдоль уходящей на восток имперской трассы. Оказалось, что чутьё Охотника имело ряд недостатков и самым важным среди них стал слишком широкий сектор поиска. Только непосредственно приблизившись к цели, я смог ощутить местонахождение Дэя без изначальной погрешности. Расположенный на окраине очередного посёлка, ветхий и заснеженный особняк выглядел покинутым и бесконечно одиноким среди покрытого искрящимися сугробами пустыря. Остановившись в полукилометре от него, я с наслаждением выбрался из "Руссо-Балта" арктической окраски и полной грудью вдохнул морозный утренний воздух.

– Край географии какой-то, – отчаянно прозевал Лёха, тряхнул рыжими кудрями и, зачерпнув снега из ближайшего сугроба, принялся ожесточённо растирать лицо. – Твой навигатор точно не барахлит?

– Дэй Луэн находится в том доме. – бесстрастно ответил я, рассматривая убежище китайца через компактный цифровой визор.

Трёхэтажное строение выглядело невзрачно – кирпичные стены потемнели от времени, крыша едва заметно покосилась, а за мутными стёклами не угадывалось даже намёка на обитавших в нём людей. Но высокая кирпичная стена ограды с новёхонькими стальными воротами утверждала о том, что хозяева дома заинтересованы в неприкосновенности частной собственности. О том же свидетельствовали и многочисленные видеокамеры на столбиках ограды, своим обзором полностью перекрывающие подступы к стоящему на отшибе дому.

– Незаметно не подберёшься, – констатировал я, передавая визор подошедшему ко мне Лаптеву, – Нас уже могли заметить.

– Вряд-ли, – пожал плечами опекун, – По идее необходима разведка. Надо только выбрать позицию для наблюдения и набраться терпения.

– Нет.

Моё категоричное несогласие вызвало у Гены недовольный хмык. Положив мне на плечо тяжёлую лапищу, он небольшим усилием развернул меня к себе и попытался надавить:

– Нельзя вот так запросто лезть в осиное гнездо. Необходимо подготовиться, разработать план штурма…

– Нет, Гена, нельзя больше медлить. Поверь мне, нельзя. Действовать нужно немедленно! – категорично отрезал я, мотнув головой и отступил на несколько шагов назад, – Немедленно!

– И что ты предлагаешь? – спросил староста, раскрасневшийся от "водных" процедур. В руках он уже держал свою любимую скьявону и слегка нервно поигрывал ей, словно разминаясь перед предстоящей схваткой. – Без плана, без подстраховки, наобум?

– Начало плана у меня уже есть. – произнёс я, успокаивающе поднимая руки, – Ведь

как чувствовал! Ты же помнишь, что я не просто так попросил именно эту машину…

***

Необъяснимое предчувствие надвигающейся угрозы окатило дремлющего Дэя холодом – за считанные доли секунды вырывая из сна и пронизывая леденящей стужей от затылка до пяток. Вздрогнув от неожиданности, наёмник отреагировал рефлекторно: проворно скатился с дивана и попытался отыскать укрытие, одновременно прислушиваясь к по-прежнему царящей в доме тишине. Предчувствие так и не исчезло, но стало чуть более далёким и не столь явным. Спустя пару минут напряжённого ожидания Дэй осторожно подтянул к себе ноутбук и вывел на монитор изображение с внешней сети камер видеонаблюдения. Автоматически отметив, что проспал он всего пару часов, китаец тщательно просмотрел все подступы к дому и только тогда немного успокоился.

Дэй предчувствовал бурю, но она ещё только приближалась...

– Конфуций был прав, – меланхолично произнесла Мэйли, рассматривая водопроводный кран, покрытый налётом склизкой грязи, и покрытую оспинами сколов эмалированную раковину умывальника, – В следующий раз, обустраивая тюрьму, буду помнить о Золотом правиле нравственности.

– Относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе? – полюбопытствовала Наташа, наблюдающая за тем, как самая юная из сокамерниц пытается привести себя в порядок после нескольких дней забытья.

– В Азии его формулируют несколько иначе: не делай другим того, чего не хочешь себе. Но суть одинакова.

– Философия входит в курс твоего обучения?

– Так же, как и этика, – отрывисто ответила китаянка, ожесточённо сражаясь с тугим вентилем, – И только поэтому мы сейчас разговариваем.

Водопровод надсадно загудел, а торчащий из стены смеситель мелко задрожал, выплёвывая в раковину тонкую струйку мутной воды с едва заметным коричневатым оттенком. Бессильно опёршись на влажную и липкую стену руками, девушка терпеливо ждала до того момента, пока не ушла основная часть отстоявшейся в трубах грязи и ржавчины.

– А в уборную наша принцесса ещё не заглядывала? – вопросительно и хрипло усмехнулась проснувшаяся от шума Алекса. Наталья только молча покачала головой и сочувственно вздохнула.

– Вот где философия особенно пригождается. Без неё тамошнее амбре способно довести до самоубийства! – ехидно продолжила капитан, буквально каждым словом источая змеиный яд, – Но раз она изучала труды Конфуция, мы можем за неё не беспокоиться. А курсы этики не дадут осквернить наш слух отборной нецензурной бранью и подпортить своё и так пострадавшее реноме.

Китаянка тем временем закончила умываться и даже слегка утолила жажду, стараясь не подавать виду, что слова жемчужноволосой хоть сколько-нибудь её задевают. Но они задевали. Гордость девушки бунтовала против подобного отношения, но разум признавал за Проклятой право даже на большее, чем просто излишне эмоциональные слова.

– Искренне прошу у вас прощения за всё, что совершила эта недостойная Мэйли, – сказала она дрогнувшим от волнения голосом, сбиваясь на формальное обращение, принятое в клане, развернулась и низко поклонилась обеим девушкам, – Разум мой затмевали постыдные и губительные чувства. Позвольте мне хоть как-то загладить свою вину перед вами…