Выбор Клинка
Шрифт:
Достигнутая цель начинала взимать свою плату.
Мешанина брони, человеческой плоти и костей там, где грудь на грудь сошлись тяжёлые гвардейцы, теперь лежащие на земле, перепаханной взрывами и ногами шагоходов. Застывшие в агонии лица и оскаленные рты за потрескавшимися забралами шлемов, противоестественные и противоречивые позы изломанных смертью тел, чернильная тьма обгорелых стволов и расколотые на части элементы композитной брони в обрамлении человеческих внутренностей…
Три неясные тени на огромном камне возле выжженного дотла пятачка земли. Техника
Хриплое карканье воронов над разрубленными на части асигару, что лежали вповалку, словно скошенные серпом снопы там, где прошли разъярённые тэнгу, среди разорванных и втоптанных в грязь багровых знамён с белыми ромбами...
Подтаивающие ледяные скульптуры среди палаток китайских наёмников – выглянувшее, не по-зимнему тёплое, солнце ещё не успело обнажить скованных лютой стужей людей, и они медленно истекали талыми ручейками слёз…
Дымящийся остов обглоданного до руин замка…
– Господин…?
– Пригласите командиров, Тарао-сан. Интересно на них взглянуть. – ответил я, вынырнув из медитативного транса, внутреннее содрогаясь от увиденного, и встал с постеленной на земляной пол циновки.
Часть вины за произошедшее лежала на мне. И от осознания этого факта мне было негде скрыться, как, впрочем, и негде искать оправдания для содеянного.
Вопреки ожиданиям, в палатку, где обустроили место для совещаний, вошло всего двое. Мужчина и женщина. Верно истрактовав мою приподнятую бровь, жгучая брюнетка с невообразимо сексуальной внешностью латиноамериканского типа одёрнула полы распахнутой кожаной куртки и глубоко поклонилась, чётко докладывая: – Наш коллега в бессознательном состоянии и потому не может предстать перед вами, господин Хаттори. Говорить от лица отряда "Ушкуйников" буду я, Каталея Браво, командир отряда "Conquista".
– Командир отряда "Ультрамарины", Стивен Флэшмен. – тотчас отреагировал аристократично бледный блондин, чей поклон был значительно менее уважительным, что было неудивительно, если взять в расчёт его древнюю фамилию британских аристо.
– Жаль, что наше знакомство произошло в столь печальных обстоятельствах. Мои соболезнования, господа командиры. Мы воздадим честь павшим и позаботимся об их семьях, – чувствуя неимоверную усталость, сказал я, – Подробный отчёт о проведённых в рамках контракта действиях вы можете сделать позднее или предоставить его в письменной форме. Контракт закрыт, его требования признаны исполненными в полной мере, но пролонгировать его я не стану. У меня есть лишь один вопрос.
Наёмники удивлённо переглянулись. Каталея безмолвно пожала плечами в ответ на вопросительный взгляд своего коллеги. Дождавшись окончания пантомимы, я заговорил, объясняя и задавая, наверное, самый бесполезный из всех вопросов: – Из отчётов, предоставленных мне полковником Танакой, мне стало очевидно, что партизанская война имела чёткий план и осуществлялась поэтапно. Всего этого можно было избежать. Полковник Танака говорил, почему вы не уничтожили верхушку клана первым ударом? Сил на осуществление одной операции
Наёмники вновь переглянулись. Латиноамериканка неожиданно приблизилась, преодолевая разделявшие нас несколько метров, и упала на одно колено, успев подать сотоварищу какой-то знак парой непонятных мне жестов. И заговорила. Сбивчивым, едва слышным шёпотом, так, словно не хотела, чтобы замерший на своём месте Флэшмен услышал её.
– Мы выполняли устное дополнение от нанимателя: способ победы – вопрос чести! Полковник Танака счёл необходимым сберечь репутацию рода Хаттори и не замарать её участием в геноциде. В качестве искупления за невыполненный до конца контракт он стал "священным ветром ярости".
– Узнаю своего отца, – помолчав, проронил я, – Мне нечего добавить к своим словам. Перевод премиальных и похоронных денег уже инициирован. Полковник Танака навсегда войдёт в историю моего рода как его преданный воин, а семье будут оказанны соответствующие почести. Есть какие-либо пожелания?
– Мы хотим завершить начатое, – подал голос, молчавший до той поры Стивен, – Все три отряда готовы продолжить войну под вашим началом в качестве единого военного формирования.
– Я не буду продлевать контракт, – отрезал я, – Погребальная церемония состоится после заката. Мы продолжим разговор, после того, как начнётся рассвет следующего дня…
***
Память неотделима от личности. Утрата одного влечёт разрушение другого. Обретённая полностью, память брата несла в себе его послание.
Он попрощался и просил завершить начатое им дело – своими руками восстановить свой собственный внутренний мир.
Одинокая слеза застыла в уголке глаза. Сморгнув её, я прикоснулся к одному из неприметных камней в подвале чудом уцелевшей башни и надавил на него всей ладонью. Прямоугольный кусочек стены с натугой ушёл в глубину стены, активируя скрытый механизм.
Слуха коснулось едва слышное гудение сервомоторов, сдвинувших стену вокруг своей оси для создания широкого прохода, пригодного даже для транспортировки крупногабаритной мебели или бытовой техники. Тьма дохнула в лицо кондиционированным воздухом. Рой миниатюрных светлячков сорвался с моей ладони и густым пчелиным роем промчался под потолком прохода, растягиваясь по всей его длине вереницей крохотных пульсирующих истинным Светом маячков. До тех пор, пока часть этой цепи не канула в темноте.
Лестница. Миновав длинный коридор, и преодолевая её ступени, я мысленно взывал к богам, продолжая отрицать очевидное.
Минус третий этаж.
В памяти цветной каруселью проносились обрывки воспоминаний…
Отец, водивший Леона этими ходами и тщательно следивший за тем, чтобы сын наизусть заучил алгоритмы смены паролей в убежище.
Строгая серо-стальная панель, вмонтированная в стену рядом с мощным шлюзом.
Танцующие по кнопкам пальцы.
Восемнадцать цифр кода на основе системы исчисления, пригодной лишь для открытия дверей, подобной этой.