Выбор моей реальности. Том 2
Шрифт:
Удобный алкогольный набор предприимчивые португальцы придумали: всё, что нужно, предусмотрено в «одном флаконе». В шоколадные стопарики заливаешь жинжу – выпивка тебе и закуска. Видимо, после наших вчерашних банных разборок Лена тоже решила отхлебнуть и оторваться по полной. Я открыл один из подразделов системного магазина, который так понравился ей, а я туда до сих пор ни разу не заглядывал. Просмотрев возможные варианты, вместо португальской «Жинжи де Обидос» я купил для Лены другую – армянскую безалкогольную «IJEVAN Cherry» и вышел из её комнаты, оставив на захламленном столе две литровые банки консервированного вишнёвого компота.
Глава 12.
Вскоре после изысканного завтрака от местных рестораторов – Ливерии и Травла, в игорный дом заявился Лёша: привёл нам с Киром трёх потрёпанных парней в наручниках и кандалах. Каторжники скромно встали в сторонке.
– Сегодня на рынке Ставриона прикупил вот этих – двух придворных коридорных стражников и их командира – бывшего воина. Своим атлетическим телосложением они выгодно отличались от остальных рабов, выставленных с утра на продажу, – сообщил Лёша и усмехнулся, – знакомый торговец сказал мне, что на следующий день после свадьбы Никифор распорядился сдать эту троицу в рабство в качестве наказания и назидания другим.
– Что они натворили? Чем не угодили царю—батюшке? Как накосячили? Мало набухались, лишнего сожрали? Или отказались долбашить молотками дворцовые стены? – подключился Кир.
– Им было велено стоять на посту недалеко от опочивальни Михаила Дуки, который, как известно, бесследно пропал той свадебной ночью. Но я считаю, Ираклий с Никифором не уверены в том, что эти стражники—палатины причастны к преступлению. Потому что они их не казнили, как положено, а всего лишь допросили с пристрастием, выпороли и понизили до статуса домашнего раба. А затем в кандалах пинками отправили на близлежащий невольничий рынок.
– Нехило они облажались, – выдал Кир. – Ладно, хрен с ними… Отбросы Никифора меня устраивают. Возьмём их на испытательный срок?
Мы подошли к проштрафившимся охранникам, и я спросил одного – наименее оборванного из всех троих:
– Как тебя зовут?
– Марк Пуллий, но я навечно запятнал себя три дня назад – Новый Никифор—Василевс остался недоволен моей дневной караульной службой, равно как и беспросветным ночным бдением. Потому зовите меня Спартакос. Я выбрал этот прославленный когномен после того, как… – он замолчал, боязливо покосившись на нас.
– Пробыл в рабстве три дня? – продолжил за него Кир.
– Хозяин, мне уже рассказали, что Вам нужен побывавший в сражениях стратиот—милитарист из Вооружённого Воинства Василевса, способный обучать других. Так случилось, что я знаком с таким обедневшим, но необычайно опытным воином. Уалериан Ивхирион «Тавр» недавно потерял рабочую правую руку, когда надумал подзаработать немного солидов в бойцовских ямах. Битву он выиграл, но был тяжело ранен в предплечье. Через некоторое время рука у него почернела, а эскулапы лечить отказались и отпилили уже непригодную, гниющую конечность. По верховному решению Главного Городского Эпарха за незаконный поединок в яме Уалериана «Тавра» лишили земельного надела, императорского жалования и выгнали с военной службы. Только в этом городе для осуждённых и одноруких работы нет – теперь никто не наймёт его даже гробокопателем. Он будет служить Вам за еду и жильё, а обучать тех, кого прикажете, вполне сможет и левой. Слышал, что есть и другие такие же разорившиеся воины—стратиоты, у которых судейские изъяли имущество за подобные мелкие проступки.
– Сколько обнищавших калек—воинов ты знаешь, Спартак?
– Знаю, где они ютятся, в каких притонах и тавернах их можно разыскать. После сражений в Константинополис со всех сторон приходят толпы изуродованных стратиотов: кто без глаз, кто без рук, кто без ног. В нашем городе богатств больше, чем во всём остальном мире, оттого на заработки сюда стекаются лангобарды, алеманны, тавроскифы, викинги—варанги, пацинаки, франки и сельджуки. Потому увечные, выжившие на войне, почти всегда остаются без работы, жилья и пропитания.
– Хорошо соображаешь, молодец, – похвалил я его. – С завтрашнего дня будешь ходить по тавернам и притонам: займёшься вербовкой бойцов. Спартак, назначаю тебя командиром нового легиона. Назовём его «Отряд Второго Шанса». Мне нужны безработные солдаты, не важно – здоровые или калеки, главное, чтобы они были мне преданы. Скажешь им, что инвалидов я вылечу, но за это они должны отслужить мне в течение последующих десяти лет. Моё стартовое жалование – двадцать три номисмы в год, плюс проживание и питание. Особо отличившимся буду индексировать зарплату и присваивать воинские звания. По истечении десяти лет солдаты могут остаться жить в моём городе. Только предупреди, что служить им придётся не в Константинополисе, а в другой, очень далёкой и очень холодной местности.
– Мне приводить только искусных и обученных – тех, кто уже прошёл испытание войной?
– Умелые, конечно, предпочтительнее, но вряд ли ты сможешь найти только таких. Основной критерий отбора – преданность и соблюдение субординации. Выбирай людей под свою ответственность. Кроме пехоты, надо ещё нанять кавалеристов, а лошадей купим потом.
– Сколько терпящих лишения искалеченных отставных воинов мне нужно доставить на службу к хозяину?
Я задумался: когда ко мне, к примеру, придёт безногий или безрукий, то регенерацию второго уровня придётся применять на нём несколько раз, чтобы оторванная конечность восстановилась полностью. Подсчитал, если куплю навык лечения второго уровня, смогу ставить в строй по четыре солдата в день. В Константинополе нам придётся остаться примерно месяцев на шесть. Получается плюс минус семьсот. Кроме того, я вылечу ещё пятьдесят, когда мы двинемся обратно к Свияжску, где к тому времени уже должна быть построена военная база—крепость. Лена и Кир также поделятся магическими способностями – можно рассчитывать на тысячу инвалидов.
– Смело набирай одну тысячу, – сообщил я Спартаку. – Мы разместим их на моей ферме, построим там тренировочный лагерь с бараками. Каждый день ты будешь приводить ко мне по четыре человека, я стану их лечить, и постепенно мы с тобой сформируем этот отряд. Не забудь привести того однорукого воина из бойцовской ямы, его назначим инструктором.
– Вас понял, хозяин.
– Я тебе не хозяин, а командир. С сегодняшнего дня вы больше не рабы.
– Слушаюсь, командир! – отчеканил Спартак.
– В чём с точки зрения сосланного в рабство заключается фундаментальное различие между командиром и хозяином—рабовладельцем? – уточнил у меня второй стражник с длинными грязно—серыми засаленными волосами.
– Одного называют «подполковник», другого – «оберштурмбанфюрер», – разъяснил ему Кир. – Вот и вся разница. Сечёшь, солдат, в чём она заключается?
– В названии, которое мне раньше не приходилось слышать? Думаю, основополагающая философская доктрина об отсутствии прав и ограничении свобод осталась неизменной, а обозначения «командир» и «хозяин», в сущности, означают одно и то же, – выдал он. Судя по причёске и торчащей в разные стороны всклоченной непромытой щетине, этот философствующий – один из приехавших на заработки «лангобардов», о которых только что вспоминал Спартак.