Выбор Невменяемого
Шрифт:
— Все идет по задуманному плану.
— Значит, ты не будешь наказывать Мони Лу?
— За что? Я бы ее уважать перестал, поступи она иначе. В нашем эксперименте очень важно именно такое варьирование кнута и пряника, и с подношением пряника лучше нашей красотки никто бы не справился.
— Не лучше ли и перед ней раскрыть все карты?
— Ни в коем случае! — воскликнул герцог. — Она «о своим максимализмом только все испортит.
— Так, значит, теперь, — нахмурился виконт, — появишься ты? С кнутом?
— Не угадал! Появишься ты! Со вторым пряником. И посоветуешь им вести себя спокойно в связи с моим
Внимательно присматриваясь к своему лидеру, мечтающему о троне, Деморт не смог сдержать скепсиса:
— Послушай, Растел, я иногда не пойму, когда твое высочество притворяется больным, а когда — здоровым?
— А это зависит от поставленных передо мной вопросов! — хитро усмехнулся герцог. — Хотя ты наверняка знаешь, что меня сразу выведет из благодушного равновесия. Рискнешь проверить?
— А чего мне бояться? — Виконт на всякий случай, словно невзначай, встал, прохаживаясь, отступил на несколько шагов, а потом предложил: — Давай лучше ты аннулируешь структуру магической связи твоей смерти с запорами воды на торце Большого Пути.
Улыбка Ботиче превратилась в жуткую гримасу, а голос стал ледяным и угрожающим. По слогам он стал из себя выдавливать слова, словно кидался замороженными до хруста льдинками:
— Ни-ког-да! Никогда я не прощу свалившейся на мой род подлости. И если справедливость не восторжествует, значит, и весь остальной мир достоин только одного: смерти!
Вдобавок вся стойка и положение рук Растела свидетельствовали о том, что он готов к немедленной, непроизвольной от разума атаки. Прикрывшись структурами зашиты и постоянно посматривая на свод над своей головой, Деморт тем не менее продолжил бороться за здравый рассудок своего старого друга:
— Но ведь и без короны можно жить вполне нормально. Не забывай о Мони Лу, она готова для тебя на все и даже простит недоразумение с кухаркой. Тем более в свете последних событий она прекрасно поняла все твои сомнения и даже признала их наполовину верными. Мони Лу прекрасна, лучшей пары тебе не найти во всем мире! И вы бы могли прожить вместе долго и счастливо.
Слова достигли определенной цели. Герцог опять чуть расслабился, задумался, а потом с грустью закивал:
— Увы! Жить рядом с ней просто так я не хочу, не могу и не имею права. А большего нам не дано. Наследников у меня не будет… Значит… Мир Тройной Радуги спасет только моя прижизненная коронация на троне Сорфитовых Долин.
Глава двадцать седьмая
ТОРГИ, ИСПЫТАНИЯ, ПУТЕШЕСТВИЯ…
Аукцион по продаже волшебных фруктов из Поднебесного сада получился более чем бурный и выгодный для хозяина заморских деликатесов. И главным виновником шумихи и ажиотажа оказался Спин. Он остался во флигеле всего лишь с одной пятеркой своих собратьев, отлично отдохнул, под завязку наелся и поэтому кипел неуемной энергией и жаждой деятельности. А когда Невменяемый предложил и ему поприсутствовать на торгах, зеленый друг заскрипел:
— Почему поприсутствовать? Я сейчас устрою такое мероприятие, что лучшие аукционы Плацы позавидуют! Помещение тебе выделили?
— Да, вон в том летнем павильоне…
— Сказка, а не место! Друзья, мчитесь за сумками Кремона в его комнаты, — обратился он к паре зеленючек.
— Только прихватите вот этого камердинера, — успел напомнить молодой Герой, выталкивая вперед приставленного к нему слугу. — Иначе вас во дворец не пустят. Все воров опа- ч саются…
— Ладно, забудем пока оскорбления в наш адрес, — ворчал Спин, когда они остались одни. — Ты мне лучше расскажи, какое количество ты выставляешь и за сколько ты желаешь продать?
— Да все! Кроме двадцати плодов. Ну и по цене чуть меньше рыночной, все-таки много их у меня, а по одному продавать слишком хлопотно…
— Вот для этого и нужны друзья! — восклицал болар, одним корнем подталкивая человека в спину в сторону павильона, а вторым покровительственно похлопывая по плечу. — Мы сейчас такое развлечение устроим!
— Только слишком не наглей, — обеспокоился Кремон. — Мне со всем двором заесться не хватало.
— Не переживай! Все будет пучком! Ты только сиди в сторонке да денежки посчитывай.
И действительно, не прошло и получаса, как сходящиеся к павильону люди уже попадали в атмосферу настоящего рынка. Болары своим мельтешением, частыми восклицаниями и попытками распределить присутствующих создали воистину полный ералаш и в этой суматохе умело подняли покупательскую истерию. Поэтому, когда стали продаваться лоты по три, а потом и по пять плодов, уходили они в суммарной стоимости всего лишь на пять — максимум десять процентов ниже рыночной, о чем владелец и не мечтал. Невменяемый находился в стороне, прохаживался среди покупателей, заводил с ними знакомства, на торги вообще не отвлекался и особо не высовывался. Поэтому у большинства создалось впечатление, что доля его в общей продаже самая минимальная. Все остальное продают болары из своих стратегических запасов.
Вдобавок почти вся придворная аристократия совершенно не отличала одного зеленючку от другого, так что конкретно отличить даже Спина от местных летающих растений не могла. Из чего получалось, что впоследствии, когда цены на плоды резко обвалились, претензии к кому-либо предъявить возможности не было: болары продали, болары улетели! А вы кто? А мы тут при чем? Никого не видели, никого не знаем…
Вот если бы Галиремы присутствовали, они бы сразу насторожились. А так все прошло на ура. И больше всего Невменяемый остался доволен тем, что ему удалось собрать в кружок вокруг себя восемь молодых мужчин своего возраста, которые только и мечтали о развлечениях, выпивке и потасовках. Вот их Великий Герой и пригласил вначале за отдельный стол с гремвином, где они все здорово разогрелись спиртным, а потом как следует разговорил. Да и цель преследовалась вначале только одна: в пьяной болтовне выяснить, как сам царь относится к гостящему у него во дворце Герою и что поговаривают об этом придворные сплетники. Может быть, за такое короткое знакомство и не удалось бы выяснить нечто важное, но неожиданно вернулся Караг со своими соратниками, и Кремон, отойдя на пять минут в сторону, получил весьма сжатый, но важный доклад: