Выбор[Новое издание, дополненное и переработанное]
Шрифт:
Разгладила Настя мятую бумагу. Прочитала еще раз.
Тут ее и озарило.
ГЛАВА 31
1
Она знала: в Париже цвет русской императорской гвардии собирается на Сен-Дени. В «Эльдорадо».
Есть мнение, что название говорит о многом. Этому не верьте. Название говорит не о многом, а обо всем. У хороших ресторанов — скромные названия. У самых лучших — совсем скромные. «Яр», к примеру. Но уж если красиво звучит, слишком красиво, — «Эльдорадо», «Золотое дно», «Монте-Карло»,
Но где, как не в грязном кабаке, собираться цвету бывшей российской императорской гвардии? Уж конечно, не в «Александре».
Она спустилась по стертым каменным ступеням под закопченные своды.
— Здравствуйте.
Ей не ответили.
— Мне князя Ибрагимова.
Бросили они на стол карты, и страшные обросшие морды повернулись к ней все разом. И расступились. У стены, за изрезанным ножом столом здоровенный мужик в потрепанной черкеске. На груди кармашки для газырей. Кармашки остались, а серебряные газыри пропиты еще в 1923 году.
— Слушаю вас, сударыня.
— Здравствуйте, князь. У меня дело.
Он только чуть склонил до самых глаз курчавой бородой заросшую голову и ухмыльнулся, кивнув в ее сторону:
— У нее дело!
И все ухмыльнулись.
— Я, князь, — Анастасия Стрелецкая. — Тишина в подвале зашуршала, сгущаясь.
— Графа Андрея Стрелецкого дочь?
— Да.
— И что бы вы хотели, сударыня?
— Я же сказала: у меня дело.
Он хмыкнул, и за ним все в подвале как бы выдохнули, зашевелились, как бы заговорили, слов не произнося. Тут же, однако, и смолкли.
— Дело. Ха! Какое может быть дело у дочери красного графа… Граф Стрелецкий пошел в услужение Совдепии… Надеюсь, красные его за это пристрелили.
— Его расстреляли, — глухо и отчетливо ответила Настя.
— Во! — торжествующе заключил бородатый, назидательно поднял вверх указательный палец и повторил: — Во!
В восклицание и широкий жест он вложил все сразу: а разве я его не предупреждал?' А могло ли быть иначе! Нашел кому служить! А разве, господа офицеры, вас ждет что-либо кроме расстрела на родине мирового пролетариата?! Находились тут некоторые военные, о возвращении болтали!
Много лет бородатого князя ревность тайная терзала. Два было пути: за красных или против. Выбор у каждого был. Те, кто за красных пошли, Россией правят, в царских палатах угнездились, тем большевики звания дали комкоров да командармов. А те, кто против, в парижских кофейнях последние штаны в карты просаживают.
По ночам, почесываясь под вшивым одеяльцем, стонал князь: ах, маху дал, надо было к красным идти… Но очнувшись к вечеру после хмельной ночи и тяжкого, горячей жаждой переполненного утра, только злее становился: я вас, гадов, однажды!
Знал князь… Знал и верил… Знал, что перережут потом коммунисты всех своих попутчиков, всех, кто к ним в услужение пошел. И дождался бородатый 1937 года. У него еще с Гражданской войны на сальной бумажке списочек друзей был заготовлен. Тех, кто к красным ушел. Тех, кому атаман сибирский князь Ибрагимов глотки перерезать при первой встрече поклялся. Не выгорело князю. Но и то ладно, что если князю самому не выпало друзьям бывшим глотки резать, так хоть нашелся на них товарищ Сталин, занялся этим делом, увлекся, перестрелял кого следует.
Князь Ибрагимов после каждого московского процесса в своем списочке имена вычеркивал. И все меньше их в списке оставалось, друзей бывших. Наконец в списке один только и остался граф Андрюшка Стрелецкий, с которым вместе в лейб-гвардии Кирасирском полку начинали когда-то, на Германской войне в окопах вшей кормили. Потом в Сибири судьба свела. Уже врагами. Под селом Ферлюевым. Загнал красный комдив Стрелецкий отряд вольных стрелков князя Ибрагимова в ущелье снежное, в распадок, зажал, запер выходы и покрикивает, посмеивается: выходи, мол, Махмуд, сдавайся, банду свою выводи, не трону, по старой дружбе своим заместителем сделаю. А Махмуд Ибрагимов вышел на видное место вроде парламентера, чтобы красные его видели, потрепал между ног своих и красному командиру Стрелецкому перед смертью неминуемой проклятия орал, карой грозил небесной: не простит Аллах службу шайтанам, и Христос твой не простит. Вы, бляди красные, кричал, нас здесь перебьете, а потом вас всех коммунисты перережут. Проснулся тогда в князе Ибрагимове пророк, и кричал он красным обидные слова, а они не стреляли. Иди, орал князь, ко мне, Адрюшка, в Китай прорвемся, в Париж уйдем!..
Ночью через перевал рванул атаман Ибрагимов, сквозь снега. Людей потерял. Главное — лошадей. Куда в Сибири без лошади! Все пулеметы на перевале бросил. Весь обоз.
Вырвался как лис из капкана. Вывел семерых из последних четырехсот. Ушел. Золотой запас бросил… Пришел в Китай в стоптанных сапогах. В них же весь мир обошел: Харбин, Шанхай, Сидней, Панаму, Бразилию, Алжир. Теперь вот в Париже дрянное винцо атаман попивает. В картишки режется. Аллах простит. В картишки не везет князю Ибрагимову. И вообще не везет в жизни этой. Одна отрада: сбылось пророчество — тех, кто к красным в услужение пошел, вознесла судьба высоко, да низко бросила…
Вот и Андрюшку Стрелецкого в распыл товарищ Сталин пустил. Правильно.
Сообщение о расстреле старого друга-врага явно понравилось князю, и он милостиво указал Насте на скрипящий стул.
— Так что же от меня хочет коммунистическая графинюшка, отец которой ушел к коммунистам и убивал своих соотечественников в угоду социальной справедливости?
— Князь, мы говорим сейчас не о моем отце, а о деле, которое я вам предлагаю. Не знаю, что совершил мой отец, но надеюсь, вы не подозреваете меня в том, что лично я принимала участие в массовых расстрелах…
Заржали господа офицеры кавалерийским эскадроном. Заржали до хрипа и храпа.
— Сударыня, уверяю: вас лично никто в этом не подозревает.
— Тогда к делу. Я больше не живу в Советской России. Мне нужны деньги. Знаю, где достать. Нужна помощь.
— Сударыня, меня интересуют только большие деньги.
— Меня, сударь, тоже.
2
— Ваше сиятельство, мой план прост: некто сеньор Хуан Червеза взял деньги в испанском банке «Балерика ТС». Деньги пустил в оборот и хорошо заработал. Потом — Гражданская война в Испании, кризис, анархия. Долг банку не возвращает и возвращать не намерен. Сеньор Червеза уверен, что банк разорен войной и скоро будет объявлен банкротом. Наша работа: вырвать из него все, что он занял, взять проценты за четыре года, наказать за плохое поведение и взять с него плату за нашу работу с ним.