Выбор-побег
Шрифт:
Они, крепко обнявшись и плавно петляя между высоченными соснами, медленно и синхронно зашагали по низкому песчаному берегу, стараясь не отходить далеко от уреза воды.
– Санюша, как у тебя…м-м-м, со здоровьем? – спросил Егор, чувствуя, как его сердце замерло в тревожном ожидании.
– Ты прочёл в Интернете?
– Ага, ещё в Петропавловске-Камчатском…. Так, как?
– Знаешь, хорошо, – кротко улыбнулась Александра. – Доктор говорит, что я практически здорова. Последняя контрольная процедура завершилась три дня назад. Анализы оказались просто отличными. То бишь, отлично-однозначными…
«Доктор, понимаешь, говорит…. Ну-ну! Знаем мы этих самовлюблённых и наглых коновалов», – принялся недовольно ворчать внутренний голос. – «А ты, братец, заметил,
Откашлявшись, Егор въедливо уточнил:
– Не обманываешь? Действительно, все прошло?
– Извини, но пока не могу предоставить бесспорных и однозначных доказательств, – кроткая улыбка жены преобразовалась в привычную, то есть, в лукавую. – Доктор мне запретил – в течение трёх ближайших недель – вступать в интимные отношения с мужчинами…. С мужчинами? А кто это такие? Последнего мужчину я наблюдала – года так четыре тому назад. Теперь – ты….. Но, по истечению означенного врачебного срока, все доказательства – в полном объёме – будут предоставлены. Обещаю! – отчаянно покраснела. – Думаешь, мне не хочется? Думаешь, что только ты был четыре года лишён – того самого, о чём подумал? Кстати, а был ли – на самом деле – лишён? Может, там молоденькие и любвеобильные чукчанки – бойкими стайками – шастали по каменистым берегам?
– Саня!
– Что – Саня? Тридцать лет уже – Саня…. Давай-ка, любимый, рассказывай, как жил эти четыре года без меня. Всё – рассказывай! В подробностях и деталях. Начиная с того самого момента, когда выдвинул мне гадкий ультиматум и улетел в Петропавловск-Камчатский….
Он и рассказал. О подобранных незадачливых рыбаках и о подлом ударе по голове, лишившем его памяти. О восточном чукотском мысе Наварин и о старом заброшенном зимовье. О хитрых песцах и о коварных росомахах. О южных болотистых лощинах, где из-под мшистых кочек торчали длинные бивни мамонтов, и о долгих зимних ночах, наполненных бесконечной лютой тоской и странными отрывистыми снами. Об охоте на огромных северных китов и о неожиданном появлении шамана Афонии. О таинственном камлании в цветных сполохах северного сияния, вернувшего память, и о крохотной рыбацкой деревушке. О кварцевых разноцветных медвежатах и о смерти Айны Афанасьевны. О танкере «Генерал Громов» и о дурацкой перестрелке в Петропавловске. О встрече с Артёмом Беловом и о недавних дачных версиях-разговорах…
После двухминутного молчания Санька резюмировала:
– Да, дела-делишки. Наворочено всего и всякого – выше шпиля питерского Адмиралтейства…. Одно могу сказать со стопроцентной уверенностью – безусловно, прав был мудрый чукча Афанасий, говоря о «банке с говяжьей тушёнкой, отложенной про запас». Тебя, любимый, похоже, действительно, вывели из Игры только на время. То есть, до нужного момента…. Кто вывел-отложил? Воротилы мировой киноиндустрии? Запросто, блин, могли! Те ещё мерзкие деятели, ради денег и заманчивых перспектив – ни перед чем не остановятся, родную бабушку продадут – вместе со всеми старческими потрохами…. Не обязательно, что и «наши» воротилы, то есть, финансово-вложившиеся в проект «Живём – как в старину». Могли нагадить и завистливые конкуренты…. Впрочем, учитывая твоё бурное прошлое (Прошлое?), можно подобрать – на роли коварных злодеев – и других, не менее достойных кандидатов…. Следующий скромный рабочий момент. То бишь, появление на восточном мысе Наварин потомственного шамана Афонии…. Он случайно оказался рядом с тобой? Мол, усердно охранял древнее шаманское кладбище, потом решил – ни с того, ни с сего, лишь от многолетней скуки – прогуляться к морю, и на берегу – неожиданно для самого себя – повстречался с промысловым охотником, страдающим амнезией? Или же Афанасия послали к твоему зимовью строгим приказом? Чтобы он вернул – из резерва – обратно в Игру рабочую пешку?
– Это ты, бесподобная красавица, пожалуй,
– Ты, Леонов – за прошедшие четыре года – заметно поглупел! – безапелляционно заявила Сашенция («Прежняя – Сашенция!», – возликовал внутренний голос), и тут же засмущалась: – Извини, пожалуйста! Я имела в виду – временно утратил остроту логического мышления. Извини – ещё раз…. Но, ты же сам рассказывал, что перед камланием вы с шаманом вкушали разнообразные чукотские деликатесы, запивая их изысканным «тундровым бальзамом». Рассказывал?
– Не отрицаю, ясен бивень мамонта. И вкушали, и выпивали.
– Мог Афоня – незаметно для тебя – подсыпать в еду или питьё специальный порошок, способствующий восстановлению памяти?
– Мог, – честно сознался Егор. – Я за его морщинистыми руками не следил. Волновался, знаешь ли…
«Точно! Ай, да Александра Ивановна!», – восторженно взвыл внутренний голос. – «Зрит, что называется, в корень! Сам, братец, вспомни…. Пасмурный августовский денёк, вернее, чукотский вечерок. Солнце – громадное, янтарно-тёмно-жёлтое – зависло над рваной линией горизонта…. Что дальше? На чёрной базальтовой скале расставлены различные мисочки и серебряные стаканчики, разложены сосновые дощечки с китовым салом и парным моржовым мясом. Шаман, беря в морщинистые ладони пузатую флягу, просит, мол: – «Подбрось-ка, Странник, свежих дровишек в яркий костёр…»…. Пока, братец, ты усердно возился с дровами, у Афанасия была целая куча времени, чтобы сыпануть тебе в серебряный стаканчик с «тундровым бальзамом» чего угодно…».
Задумчиво покачав головой, Санька подвела черту:
– Получается, что ваш – мудрейший и опытнейший – Виталий Павлович полностью прав. Нам надо всенепременно посетить Буэнос-Айрес и подробно пообщаться с Марией Сервантес. Трудно жить – в условиях гадкой и постоянной неопределённости. Если тебя, радость моя белобрысая, уже похищали один раз, то запросто могут и повторить это действо. Надо, хотя бы, выяснить, кто стоит за всем этим…
– Зачем?
– Затем, чтобы знать – кому головёнки отвинчивать, ежели что…
– По поводу белобрысости, – усмехнулся Егор. – Иришка-то у нас – колером волос – в меня пошла. Светленькая такая. А глаза твои – лазорево-синие…. У Платона же всё наоборот. Волосы твои – угольно-чёрные. А глаза мои – зелёные…. Как такое могло получиться?
– Плоды жаркой и равноправной любви, – важно пояснила Санька. – Совершенно ничего необычного.
– Интересно, а каким – по глазам-волосам – у нас получится третье чадо? Как думаешь?
– Поживём – увидим…. Э-э, не надо давать воли похотливым ручонкам! Предписано врачами-докторами подождать – с чувственными глупостями – три недели? Значит, придётся подождать…
Когда они уже подходили к даче генерала Громова, Егор, подпустив в голос елея, спросил:
– Сердечко моё хрустальное, а не повредит ли наша совместная поездка в Аргентину – твоим рабочим планам и графикам?
– Пошли эти планы – куда подальше! – брезгливо и надменно поморщилась Сашенция. – Причём, совместно со всеми графиками…. Я уже уведомила деловых партнёров, что – по семейным обстоятельствам – ухожу в трёхмесячный отпуск. А после этого поменяла телефонные номера, даже электронную почту не буду просматривать. Ничего, обойдутся, суки деловые, и без меня…. Знаешь милый, ты тогда – четыре года назад – был полностью прав, – нахмурила собольи брови. – Действительно, нельзя избыточно фанатично относиться к бизнесу, пусть даже и связанному с творческими штуковинами…. Надо и семье посвящать много времени, желательно, раза в два больше, чем профессиональным делам и всяким денежным заморочкам…. Я исправлюсь! Честное и благородное слово! Веришь?