Выбор профессии
Шрифт:
8.30. Дмитрий сам промывает все трубы, которые соприкасались с молоком. Вообще-то есть помощник, но он заболел. Бывают системы, которые могут автоматически мыть и трубы, но пока такую не купили. Дмитрий, кстати, сам монтировал молокопровод, сэкономил для хозяйства на этом около 700 тысяч рублей. Сейчас он набирает в большой бак воды, разбавляет в ней щелочь. Отворяет задвижки, и насос гоняет раствор по трубкам. Обязательное условие – чтобы вода была теплее 40 градусов, а чистка длилась около часа. Иначе на стенках трубок останутся жир и белок, а это потеря в качестве молока. Наконец
11.00. Возвращаемся к компьютеру. Среди основных показателей качества молока – содержание белка, жира, бактериальная осемененность. Содержание бактерий в молоке можно снижать, если заботиться о чистоте вымени, о том, чтобы молоко не соприкасалось с воздухом. При анализе – данные поступают из заводской лаборатории – видно, была ли корова больна, применялись ли антибиотики.
Главная проблема Гребенкина: его молоко все любят, но по высшему сорту не принимают. Изо дня в день он берет молоко на анализы. В соседней таблице – анализы его же молока, пришедшие с молокозавода, они похуже. «А когда я звоню, спрашиваю, пытаюсь разобраться, на следующий день мне еще больше снижают сорт и, соответственно, недоплачивают». По высшему сорту литр молока стоил бы 19 рублей. Гребенкин подсчитывает, что в месяц теряет на этом около 175 тысяч рублей.
12.00. Из Суворова приехал Александр Воронин (с понедельника по среду он работает в Москве, с четверга по субботу – здесь). Перебираемся в его офис. Расспрашиваю о бизнесе. Воронин оценивает «Фаворит» в 500 миллионов рублей. Около 200 миллионов вложил сам. Еще 150 миллионов – кредиты. Еще около 50 миллионов – государственные субсидии на развитие животноводства, правда, не молочного, а мясного. Молочное направление самое развитое, но не самое крупное. Скота мясных пород – 1800 голов. Скот из Австралии, герефорды например, с доставкой стоили по $2,5 тысячи за голову.
Но главная задача – своя переработка. В Москве тренд – живое молоко, в «Азбуке вкуса» поставили «молокоматы». Гребенкин делает молоко не хуже. Правда, выходить в торговые сети с их разбойничьими бонусами Воронин не хочет. Он ведет переговоры с итальянцами о линиях по розливу, которые позволят довозить свежее молоко до Москвы. План такой: работать с маленькими несетевыми магазинами («пять километров по Ленинскому»), раздавать по десятку пакетов. Деньги брать за проданные. И потихоньку наращивать объемы. Только чтобы производитель мог диктовать цену: отдавать в магазин по 30 рублей, пусть продают по 50.
По столичным меркам – не так уж много за натуральное молоко от коровы с чистым выменем.
Козы балетмейстера
Лариса Ивановна – балетмейстер. Среди ее учеников, например, – балетмейстер Александр Тагильцев, который был директором «Геликон-оперы» в Москве. И там, в театре, Лариса Ивановна некоторое время работала у него замом.
В ее биографии сначала был Новокузнецк, Ансамбль песни и пляски кузнецких металлургов, где она трудилась с первым мужем, композитором. А потом были различные ансамбли в разных точках страны – от Крыма до Подмосковья. Какими бы коллективами она ни руководила, все они занимали первые места в различных конкурсах.
Сейчас она – уже шесть лет как фермер, разводит с мужем Анатолием коз в Новом Сельце Дмитровского района Московской области. Два козла-производителя, есть 22 дойные козы и около 40 козликов, а также куры и поросята.
Вот она подъезжает к дому на «Газели», причем за рулем. Она сама возит молоко клиентам в Дмитров и Москву, торгует на рынке.
– Деревня повымерла, – рассказывает она. – Зимой здесь только в шести домах живут, остальные принадлежат дачникам. Работать негде, но и собственного хозяйства никто не держит. Мы единственные в округе разводим скот.
Мы идем на луг, где пасутся козы, по чистоте сравнимые с комнатными собаками.
Козы пьют только подогретую подсоленную воду (чтобы не заболели). А жарким летом 2010 года пришлось купить для коз вентилятор.
– Вот это Буся, моя первая коза, с нее все стадо пошло, – начала рассказывать Лариса Ивановна, когда козы облепили ее. – Это Малышка, это Милочка, это Белочка, это Красуля. А вот эту козу я как-то назвала, но уже забыла как, – перечисляла Людмила Ивановна по именам всех, на взгляд постороннего, совершенно одинаковых коз.
Коз ей, можно сказать, прописали врачи – она страдала аллергией. Суханова сначала прочитала всю необходимую литературу и только потом стала их разводить. По книжкам строила загоны, кормушки и места для доения. Козы пьют только подогретую подсоленную воду (чтобы не заболели). А жарким летом 2010 года Ларисе Ивановне пришлось купить для коз вентилятор за 3,5 тысячи: «А что было делать? Милка в обморок падала от жары!»
К вечеру на ферму прибыл резак – зарезать двух козлов. И тогда мы задали Ларисе Ивановне интеллигентский вопрос: «Как культурный человек может привыкнуть к убийству животных?»
– Это ужасно, – ответила она. – Это очень трудно преодолеть. Я сейчас говорю, а у меня мурашки по коже. Первое время я рыдала. Но постепенно, видимо, становишься хозяином. И понимаешь, что никуда от этого не деться.
Муж ее Анатолий прежде тоже не имел отношения к сельскому хозяйству: работал в Дмитрове на заводе алюминиевой и комбинированной ленты, а потом занимался реставрацией старинных автомобилей. У него случился тяжелый инсульт, работать больше не мог. Лариса Ивановна считает, что муж после инсульта восстановился только благодаря молочной сыворотке и другим козьим продуктам. Занимаясь бизнесом, Сухановы при этом с тоской и благодарностью вспоминают Советский Союз.
– Фермерство в те годы нам и не нужно было, мы своими профессиями зарабатывали, – говорят они.
А Лариса Ивановна добавляет:
– Если бы мне сейчас сказали: козы или место балетмейстера во Дворце культуры алюминиевого завода, я бы выбрала Дворец культуры. Козы – это хобби. Хотя меня и очень воодушевляет, когда я узнаю, что дети перестают болеть, начав пить и есть козьи продукты. Это такое счастье! Получается, я не просто бизнесом занимаюсь, а помогаю людям.