Выбор сердца
Шрифт:
Арг тут же надел его на руку женщины.
— Спасибо, — вертела рукой Софи наблюдая, как мерцали рубиновые камушки.
— Замечательный выбор, — протянул лавочник и хитро улыбнулся, взглянув на Арга, тот вывалил из кожаного мешочка драхмы. — Сам отсчитай сколько нужно, — и повернулся к Софи.
— Мне очень нравится, — прошептала она и та-ак взглянула на него, что тот кажется стал еще выше и мощнее, и сдерживался, чтобы не улыбнуться.
— Прошу… — указал он на выход.
— Одну минуточку, — и Софи
— Помню помню, вчера уже приходил командир атакующих Эйтан Шэт-Гар и подробно расспрашивал о них? Вы их потеряли?
— Нет, что вы, я попросила его выяснить кто мастер этих замечательных вещиц.
— Не знаю. Я уже сказал это и уважаемому командиру, расспросите его… а что, они настолько ценные оказались?
Софи махнула рукой, — Всего лишь мой каприз, мне так понравилась картина, что захотелось узнать, а кто собственно художник, и чтобы именно он написал мой портрет. А часики к сожалению, сломались, их заклинило, и починить их в состоянии тот, кто сделал такую затейливую вещицу.
Лавочник успокоился, что в итоге не прогадал с ценой и развел руками, — Они приобретены мной настолько давно, что я даже не знаю, но у меня два поставщика которых я и порасспрашиваю, но за определенную цену, вы же понимаете, — тихо сказал он Софи.
Тетушка смекнула, что он тоже самое сказал и Эйтану, но мило улыбнулась, — Если вы что-то узнаете об этих вещах обещаю, что стану вашей постоянной покупательницей.
Лавочник Жаньен широко улыбнулся, думая о том, какая же эта женщина милая, несмотря на то, что лунная, — Непременно все разузнаю.
— И что за тайны с этими вещицами? — Арг тихо и задумчиво шел рядом с Софи, кажется они не спеша шли в небольшой деревенский парк.
— Никаких тайн, как родственнице Арины мне идут на мои небольшие капризы, — Софи лучезарно улыбнулась хмурому мужчине. — Не бери в голову, а лучше, давай прогуляемся, смотри как красиво.
Он завел ее в самый дальний угол деревенского парка. Арг подхватил женщину и посадил на каменный кажется саркофаг или что-то похожее, Софи не стала заострять на этом внимание, но он был настолько высок, что ее глаза оказались на одном уровне с мужчиной ее мечты.
Софи надеялась обрабатывать его постепенно. Его тон говорил, что он не намерен терпеть, чтобы его обрабатывали. Значит, следует идти прямо к цели, той цели, которую она поставила несколько часов назад и поймала выражение его глаз.
— Играй в свои игры с кем-нибудь другим.
— Я не играю, — серьезно сказала Софи и дотронулась пальцами до его губ. — Ты тот, ради которого я и пришла, и плевать мне на то, что ты дракон.
— Я не знаю, что может быть хуже, — пробормотал он. — Я опьянен самонадеянной языкастой лунной женщиной.
Она широко раскрыла глаза.
— Опьянен? Ничего подобного. Тебе больше подойдут слова «месть» и «злоба».
— И все-таки я опьянен, — ровно проговорил он. — У меня появилась безумная идея, что ты — самая красивая на свете, которую я когда-либо
Софи нахмурилась:
— Ваши романтические излияния приводят меня в восторг. Это каре. Так модно. Мне не идут длинные волосы. Эта прическа подчеркивает мою индивидуальность и стиль.
Он приподнял ее руку и прижался губами к запястью. Губами он почувствовал скачок ее пульса, — Я твой раб, — прорычал он, вздыхая ее аромат. — Я хочу тебя с первого момента, как только увидел. С тех пор ты меня мучаешь.
— О, да, — выдохнула женщина.
Он наклонился ближе.
— Не надо пользоваться мужскими уловками, — надтреснутым голосом сказала она и коснулась его руки. — Что я сделала такого непростительного?
— Заставила меня хотеть тебя, — сказал он. — Сделала удрученным, одиноким. Заставила жаждать того, что я поклялся не желать и не искать.
Она должна была услышать ярость и тоску в его словах, но она не отшатнулась, не попыталась сбежать. И когда он обвил ее руками, только задержала дыхание, потом выдохнула, и он уловил этот выдох, когда их губы соединились.
Арг был большой, темный и прекрасный. Сейчас она узнала, что никогда в жизни ничего не хотела с такой неистовой силой, как слушать его низкий голос, от которого мурашки бегут по спине, ощущать на себе его сильные руки и развратные губы.
Она не смогла удержаться и ответила на его свирепый и нежный поцелуй, руки сами собой начали блуждать по его груди обтянутой кожаной одеждой, пока не нашли место, где билось его сердце, билось так же тяжело и часто, как ее собственное.
Он содрогнулся, зажал ее между ногами и опалил поцелуями лицо и шею. Она ощущала горячий орган, вдавившийся ей в живот, он вызывал пульсирующий жар в интимном месте между ногами. Рациональный голос убеждал ее не торопиться, побуждал отодвинуться, уйти, пока она еще может, но она уже не могла. Софи была воском в его руках, таяла под его поцелуями и жадными руками. Она считала, что понимает, что такое желание: сильный магнитный ток между мужчиной и женщиной, их притяжение друг к другу. Она считала, что понимает, что такое соблазн: сродни голоду, жажде. Она пылала по ночам, видя его во сне, была нервной и беспокойной днем, думая о нем. Она называла это животным влечением, первобытным, безумным.
Выяснилось, что она ничего не понимала.
Желание было горячим черным водоворотом, оно разрывало ее на части и в то же время неумолимо, с рискованной быстротой затаскивало ее вниз, туда, где нет интеллекта, воли, стыда…
Его голос был хриплый, прикосновение — сама нежность. — Поцелуй меня, Софи. Еще раз. Как ты хочешь.
Она подняла руки, вплела пальцы в его густые кудри и притянула к себе его рот.
— Я чувствую себя словно животное, готовое взять тебя прямо здесь и сейчас, — прорычал он у самого ее уха. — Как бесчувственное животное.