Выбор сердца
Шрифт:
— Рита, я люблю тебя, — тихо заговорил он, останавливаясь за спиной гостьи и крепко ту обнимая, касаясь губами виска. — И очень рад сейчас здесь видеть. Прости, не получилось прилететь на восьмое марта.
— Леш… — Коташова постаралась высвободиться из объятий.
Кажется, владелец квартиры забыл, что сегодня они не одни. А если вспомнить его признания относительно реакции на её близость…
— Рита, — проговорил тихо, удерживая её в кольце своих рук. Не верилось, что любимый человечек рядом. Просто рядом. — Рита, тихо, — попросил, когда сделала
Слишком резкое движение. Хотела просто слегка оттолкнуть. Вместо этого получился плохо контролируемый выпад, заставивший Алексей, отступив, слегка покривиться. Боль пронзила грудную клетку. Предупреждали врачи о необходимости воздержаться от резких телодвижений еще какое-то время.
— Что?.. — непритворно испугавшись, отступив на пол шага, коснулась груди. — Боль? Сердце?
— Нормально всё, — отрицательно качнул он головой, затем попросив, — В голову не бери.
— Прости, не я от боли корчусь, — возразила Коташова. — Лёш, давай на чистоту — на сколько серьезно? — перехватив его взгляд, не сдержала усмешки, попросив, — Только давай без твоей игры. О ДТП, позволь напомнить, я в курсе. Что еще?
— Удар сильный был. Пройдет. Хуже было бы с переломами. Рит, — протянув руку, снова сделал попытку обнять молодую женщину. — Ты перестанешь от меня сегодня шарахаться?
— Непременно, если вспомнишь, что у тебя в одной комнате спит гостья, а в другой — малолетний ребенок. Не думаю, что ему необходимо в первый же день возвращения к отцу, столкнуться с любовницей последнего.
— И… — насторожился Алексей. Какой перл сейчас мог услышать от Коташовой, даже представить не брался. Умела та выдавать перлы.
— Я думаю, нам всё же надо хотя бы несколько часов поспать. Лишний комплект постельного белья найдется? У тебя же вот тот диванчик, — кивнула она на установленную в нише небольшую тахту, — Раскладывается?
Она говорила серьезно? Константинов несколько мгновений наблюдал за гостьей. Да, эта женщина, кажется, всегда говорила более, чем серьезно.
— Все сказала? — задав встречный вопрос, не смотря на попытку воспротивиться, решительно вытолкал Риту в гостиную, — А теперь послушай меня, — продолжал он, между делом раскладывая и без того не маленький диван. — Прятать тебя от мальчишки не собираюсь. Развод с его матерью теперь вопрос времени. Если он увидит нас в одной постели, страшного не случится. Ничем предосудительным я с тобой сегодня заниматься не собираюсь. Поверь, нет у меня ни желания, ни намерения переломать пацаненку психику. И так ещё разбираться надо, с какими последствиями путешествие в Париж прошло.
Хотя, очень надеялся, что не понадобится какой-нибудь детский психолог. По крайней мере Валерия не говорила ни о каких проблемах в пути. С другой стороны, отлично знал, на сколько подвижен ребенок. Не справиться было с его гиперреактивностью. И вдруг — феноменальное спокойствие. Не может не настораживать.
— Леш…
— Рита, я всё сказал, — перебил он Коташову, не давая
Спорить — сложно. Да, могли успеть расписаться. Да даже так, могли жить вместе, не проживай в разных городах за десятки тысяч километров друг от друга.
— Думаешь, получится? — перехватив его взгляд, пояснила, — Просто спать.
Сомнения скрыть не получилось. Бросив на диван одеяло, остановился перед молодой женщиной. Спокойно улыбнувшись, коснулся губами её… щеки. Такой, успокаивающе-детский поцелуй. Даже и не помнил, целовал ли когда вот так. Как-то их отношения неравномерно развивались.
— Уверен, — спокойно прозвучал его голос. — Если хочешь в душ, где находится, в курсе. Если нет и терпит до утра, предлагаю, наконец, лечь спать. Чертовски хочу. Тем более, не знаю, во сколько завтра малец поднимется. Черт, уже сегодня, — поправил самого себя.
О ком она там переживала? О самоконтроле Константинова? Сама оказалась не в силах выдержать приличное расстояние. Правда, прильнула к нему на этот раз осторожно. Константинов самодовольно усмехнулся в темноту, обнимая одной рукой.
— Соскучилась? — услышала его тихий шепот.
— Даже не знаю.
Тишина полная. Обняв крепче, на мгновение задержал дыхание. Чего она там боялась? Его несдержанности? От одного объятия дыхание перехватывало. Боль снова о себе напомнила. Такими темпами не скоро получится… А, можем, и к лучшему. Где-то Рита права. Эгоизм немного попридержать не мешает. Им троим придется контакт налаживать. И мальчишка еще, неизвестно как, отреагирует на её присутствие в их жизни.
— То есть? — тем не менее прозвучал вопрос.
— Ты сейчас говоришь о моей тоске по твоей личности вообще? — не унималась Рита. — Или имеешь ввиду что-то конкретное?
А от сердца отлегло, когда её ладошка легла на грудь. Даже сквозь рубашку чувствовал тепло. И хотя само прикосновение не назвал бы уж таким интимным, было в нем что-то очень милое, личное, родное. Странные эпитеты, но именно они выражали наиболее точно то, что пытался выразить чуть усилившимся объятием.
— Хитрюга, — прошептал почти в самое ушко. — Хорошо, спрошу прямо: у меня есть шанс получить твою особую благосклонность, как утрясутся все проблемы? Или уже завтра умчишься обратно?
Иронизировал. Осторожно перевернувшись на бок, уткнулась ему в плечо, затихнув. Очень боялась признания, которое вот-вот грозило сорваться с губ. Однажды — призналась. Ломка была слишком долгой. Повторения…
— Мне кто-то целое восьмое марта должен, — напомнила она, сладко зевнув. — Так что, это ты, так думаю, не отвертишься. Только сначала со своей грудной клеткой договорись. И с сыном как-то объяснись.
Заканчивала фразу уже полусонным голосом. Сморило. Марш бросок дал о себе знать.