Выбор сердца
Шрифт:
Лили улыбнулась.
— По правде говоря, она заказала их несколько. Надеюсь, они ей понравятся. Если среди моих заказчиц будет графиня, моему делу это определенно пойдет на пользу. — Она посмотрела на Ройала. — Ваша тетушка — чудесная женщина.
— Она мне очень дорога. Дорога нам всем.
— Мне кажется, что вы ей тоже дороги.
Ройал тяжело вздохнул, и его настроение резко поменялось.
— Ей хочется, чтобы я был счастлив, но… — Он замолчал, словно испугавшись, что скажет что-то лишнее.
— Дело в Джо, да? Вы боитесь, что не подходите друг другу?
— Не в этом дело. Джослин красивая и обаятельная, она могла бы стать прекрасной герцогиней. Да и о браке уже договорено. Остались лишь формальности.
— Я… я уверена, что все образуется. Вы с Джослин — чудесная пара.
Он фыркнул:
— Внешне — возможно. Но внутренне…
У Лили болела за него душа. Ей трудно было представить, что она выходит замуж за человека, которого ей выбрал кто-то другой.
— Скажите, чего вы боитесь?
Его золотистые глаза остановились на ее лице.
— Мы совершенно разные люди. Это трудно объяснить. Просто мы думаем по-разному, смотрим на мир по-разному. — Он снова вздохнул и покачал головой. — Как я уже сказал, на самом деле это не имеет значения. Мы поженимся, а потом постараемся с этим свыкнуться. Джослин получит титул и высокое положение в обществе, а я получу деньги, которые необходимы мне для того, чтобы восстановить замок Брэнсфорд и вернуть семье утраченное состояние. Вот так это устроено. — Ройал смотрел на Лили так, словно надеялся на нечто гораздо большее. Смотрел на нее так, словно это она могла подарить ему то счастье, о котором он мечтал.
У Лили сжалось сердце. Боже правый! Если есть хоть малейшая вероятность того, что он думает именно об этом, ей необходимо это прекратить. Она совсем не такая, какой он ее считает. Она не подходит на роль его жены.
— По-моему, ваш отец сделал хороший выбор, — промолвила Лили. — Джослин росла в светском обществе. Она знает, как надо себя вести в этих кругах, как стать своей среди аристократии. А вот меня растил бедный школьный учитель со своей женой — и дядя, который жил воровством.
Ройал резко поднял голову:
— Что?!
Лили глубоко вздохнула, решив рассказать ему все, чтобы покончить с этим сумасшедшим влечением, которое, похоже, испытывали они оба.
— Дед моей матери был графом Кингсли. По рассказам мамы, дочь графа — моя бабушка — не послушалась отца и сбежала с простолюдином, насколько я знаю, он был фермер. Граф от нее отрекся, и она больше никогда его не видела. Моя мама тоже вышла замуж за простолюдина: как я сказала, мой отец был учителем. — Лили заставила себя улыбнуться. — Благодаря ему у меня было очень счастливое детство и я получила прекрасное образование, но потом они с мамой заболели и умерли от холеры, и тогда… — Ее голос прервался из-за спазма, перехватившего горло.
— Продолжайте, Лили, — мягко попросил Ройал. — Расскажите, что случилось после того, как ваши родители умерли.
Она проглотила вставший в горле ком.
— Тогда я отправилась жить к единственному моему родственнику, о котором знала, — к брату моего отца, Джеку Морану. Проблема была в том, что у дяди Джека денег было еще меньше, чем у моих родителей. До того я жила в чистеньком домике в деревне, а дядя Джек жил в крохотной мансарде над одной из лондонских таверн. — Лили посмотрела на Ройала, собираясь с силами для того, чтобы завершить свою историю. — Дядя Джек был шулером, ваша светлость. С двенадцати лет и до того дня, когда он оставил меня на пороге дома кузена Генри, я вела такую же жизнь, как и он.
Ройал внимательно посмотрел в глаза Лили:
— Вы же не хотите сказать?..
— В тринадцать лет я была карманной воровкой — одной из лучших. Я могла сделать «три листика», и меня никому не удавалось поймать. Я была умелой воровкой и крала все, что нам было нужно, чтобы заплатить за аренду жилья. Когда дядя Джек устраивал аферу, я помогала ему, играя нужную роль. Я всегда была стеснительной, но научилась с этим справляться. К шестнадцати годам я могла играть дюжину самых разных ролей — и делала это очень хорошо.
Ройал молчал, однако было заметно, что он стиснул зубы. Лили приготовилась увидеть то отвращение, которое, она не сомневалась, он должен был испытывать. Стараясь не расплакаться, она заставила себя говорить дальше:
— Меня не растили нечестной, и поначалу мне тошно было даже думать о воровстве. Но потом у нас закончилась еда, и похоже было, что мы вот-вот окажемся на улице. Голод — хороший стимул, ваша светлость. Хотя дядя Джек старался обо мне заботиться, я поняла, что если хочу выжить, то должна усвоить все те вещи, которым дядя пытался меня обучить. Я готова была делать все, лишь бы сводить концы с концами. И я это делала. — Лили заставила себя улыбнуться, но ее нижняя губка предательски дрожала. — Так что вы понимаете, ваша светлость. С Джо вы по крайней мере получите именно ту женщину, которую видите. А вот я… я совсем не такая, какой кажусь.
Ее глаза наполнились слезами. Она ожидала, что Ройал отведет взгляд — возможно, даже оставит ее здесь, в лабиринте, — но вместо этого он прикоснулся к ее лицу:
— Лили…
Слезы покатились из ее глаз.
Ройал чуть запрокинул голову Лили — и его губы прижались к ее губам в мучительно нежном, захватывающем дух поцелуе. Из горла Лили вырвался слабый стон, вызванный резким всплеском желания — мощной волной томления. И хотя она понимала, что они поступают нехорошо, не смогла удержаться, чтобы не ухватиться за отвороты его фрака и не податься ближе, прижимаясь к нему.
Ройал со стоном продлил их поцелуй, сделав его еще более жарким. Их губы слились воедино. Прежде Лили целовалась с мужчинами. Пока она взрослела, роль соблазнительницы порой становилась частью мошенничества, но дядя Джек бдительно охранял ее и никогда не допускал, чтобы дело зашло слишком далеко.
Лили многое знала о поцелуях, однако никогда прежде они ее не затрагивали, не вызывали того сладкого томления которое охватило ее сейчас.
— Лили… — прошептал Ройал, покрывая поцелуями ее губы, ее нос и веки — и снова возвращаясь к губам.