Выбор шатеры
Шрифт:
Знакомый женский силуэт на фоне огромного диска ночного светила Дария – блеклого Наоки.
Традиционное для дарийской знати богатое струящееся в пол платье. Цвет не разобрать – слишком темно. Лишь контуры. Поверх длинных волос, перехваченных изящной драгоценной цепочкой, - вуаль, которую венчает корона.
Корона Императрицы Дария.
Увы... Глэдис нет нужды смотреть в лицо этой совсем юной женщине, чтобы понять: перед ней – она… Трижды проклятая Верховной ведуньей, но при этом обожаемая всем Дарием покойная императрица Арасэли.
Несмотря на внутренний протест, отчаянное нежелание подчиняться чужой воле, старуха всё же
Из темноты комнаты появляется Карл. Он, как и Глэдис, в полном смятение. Будь его воля, Верховный воин, не задумываясь, пронзил бы Арасэли дредом, но вместо этого... Неподвластная им, древняя, как сам жизнь, сила неотвратимо тянет обоих к юной повелительнице. К той, которую принял Жезл Власти, благословив на престол. К той, которая посмела бросить вызов самому императору Дария. Которая в жажде мести за свой уничтоженный род, зашла так далеко, что осмелилась изменить собственному мужу – Дэмониону, навсегда опозорив его имя. Зачать ребёнка от другого мужчины, чтобы возвести на престол бастарда – такого позора история Дарийской императорской семьи ещё не знала!
О, да! У Верховной ведуньи были все основания, чтобы ненавидеть эту предательницу! Но Дэмонион так и не оценил верность той, которая была ему наставницей с рождения. Император до последнего отказывался смотреть правде в глаза. Отказывался верить ей - Глдис, которая никогда не предавала и не подводила его.
План Арасэли вполне мог бы сработать. Ещё бы! Дэмонион был так счастлив, когда узнал, что у него будет сын! Наследник! Самолюбивый, самоуверенный, он не допускал и мысли об измене жены. Как и о том, что та знает правду: что она – Арасэли - последняя выжившая из рода древних. Что вся её семья вырезана до единого. Убита, даже пятилетняя сестрёнка. И за всем этим стоит собственный супруг Арасэли – император Дэмонион.
Если бы не бдительность Верховной ведуньи, неизвестно в руки какого отродья перешёл бы Дарийский престол. Именно Глэдис, раскрыв правду Дэмониону на лицемерную сущность Арасэли, лично подписала юной императрице и её нерождённому выродку смертный приговор.
Но в этом кошмарном сне та, которая должна была давно умереть, стоит перед ними во всём своём императорском величии, не соизволив даже обернуться.
О! Как бы Глэдис – верная слуга императорского рода - хотела убить её! Предательницу! Лицемерку! Но вместо этого… Они с Карлом, как подкошенные, падают на колени перед своей повелительницей. Госпожой. Императрицей. Потому что в этом абсурдном сновидении у них почему-то нет сил сопротивляться зову её древней крови. Словно они оба были изначально рождены для того, чтобы служить ей.
Только ей.
Проклятой Арасэли.
Странное, давно забытое, щемящее душу чувство переполняет Верховную ведунью… Она испытывала это лишь однажды – когда присягала верности отцу Дэмониона. Ни до, ни после в её жизни не было ничего подобного. И вот сейчас она – Глэдис клянётся верой и правдой служить той, которую так люто ненавидит… И за которую теперь, не задумываясь, отдаст жизнь.
Императрица медленно оборачивается и…
... Глэдис просыпается, так и не успев увидеть лица императрицы.
Тяжело дыша, старуха садится на кровать. За окном тускло отсвечивает тёмно-оранжевая атмосфера Наоки, где она сейчас и находится в ожидании дипломатического кортежа с Альтаира, чтобы встретить Атарксиса – законного наследника Дария, возвращающегося спустя столько лет на Дарий.
Будь проклят этот сон! Сон, который неотступно преследует Глэдис уже много лет. С той самой проклятой ночи, когда по приказу Дэмониона в Дэбэре по её навету была убита юная императрица Арасэли, унеся с собой к Отра и своего не рождённого проклятого бастарда.
***
Анигай. Смотрю на брата и откровенно поражаюсь: он не сказал Эвану «Нет». Хотя, по всей логике, должен был сделать именно это.
Во-первых, брат никогда особо не симпатизировал мальчишке-альтаирцу, поэтому мне абсолютно непонятно, почему он поддержал его сейчас. А во-вторых – и это самое главное - Анигай с детства бредил идеей попасть в личную охрану императора. И уж точно в его планы не входило собственноручно устраивать под носом Дэмониона взрыв. И тем не менее, Анигай не сказал Эвану «Нет». Взможно, он сделал это из-за меня. Всё-таки, как ни крути, но это я – его сестра, украла кристалл с Жезла власти. И в случае чего – мне не сносить головы.
Радует лишь одно: мнение брата насчёт Мэд полностью совпало с моим.
– Курицу лучше не вмешивать. Если её заловят – она нас с потрохами сдаст. Даже пытать не придётся.
Сижу, забравшись с ногами на узенький диванчик, стоящий в дальнем углу кабинета. Молча наблюдаю, как Анигай сосредоточенно прокручивает перед Эваном и отцом Марком трёхмерную голограмму императорского замка, указывая месторасположение лабораторий Верховного лекаря – дэуса Бэра.
– Вот здесь, - Анигай отмечает красной точкой три смежных помещения, расположенных в том же крыле, что и хранилище, но уровнем выше и чуть западнее. – Когда я в прошлый раз был в Аскорэоре, этот старикан спьяну что-то там нахимичил… Спутал какие-то реактивы. Бабахнуло так, что все окна в лаборатории вылетели. Вот я и думаю: зачем нам устраивать «левый» взрыв, когда суматоху можно легко списать на Бэра. Будто он спьяну опять что нахимичил. Ну не знаю… Реактивы какие-нибудь снова без присмотра оставил. Вот и бабахнуло.
Отец Марк одобрительно кивает.
– Я думаю, это хорошая идея, сынок. Теперь главный вопрос: сможешь ли ты незамеченным пробраться в лабораторию?
– А у меня есть выбор? – хмыкает братец, украдкой бросая на меня укоризненный взгляд.
М-да… Выбора, похоже, на этот раз нет ни у кого из нас.
***
Не успеваю зайти спальню Эвана, как на меня тут же в огромном махровом белом халате с полотенцем на голове набрасывается недовольная Мэд.
– Ада! Где тебя носит? Мне надоело торчать здесь одной! Чувствую себя узницей Дэбэра! – бурчит подруга.
– Пытались придумать, как вас вернуть в Руару, - почти и не вру.
В кабинете всё ещё продолжается обсуждение всех деталей плана, но я устала там торчать, слушая, как мужчины скрупулёзно просчитывают каждый шаг. Поэтому я незаметно слиняла оттуда. Пусть сами голову ломают, как нам из всего этого выкручиваться, а я спать, спать, спать… Устала за день так, что слов нет!
Оглядываюсь: ну надо же! Мэд оккупировала спальню альтаирца лишь несколько часов назад, но уже успела каким-то чудом превратить её в дамский будуар. Даже вазу с цветами умудрилась где-то раздобыть. Кровать разложена и так и манит меня к себе свеженьким постельным бельём.