Выбор Шатеры
Шрифт:
Распевая во все горло жизнеутверждающую катарскую песенку о прелестях супружеской жизни, вдоволь накупавшись, я кутаюсь в махровый банный халат Эвана. Счастливая и довольная, пританцовывая, выплываю из ванной, во весь голос с энтузиазмом распевая припев.
Пей, ешь, кути, гуляй, Девок цепляй, девок цепляй, Но про жену не забывай, О-хо-хо-хо-хо…Все-таки дурная это привычка — петь и танцевать с
От пения меня отвлекает чье-то интеллигентное покашливание. Запоздало соображаю, что в спальне я не одна. Замираю на месте в очередном катарском танцевальном па, по очереди медленно открывая глаза: сначала один, затем другой.
М-да… Ошарашенно смотрю на трех альтаирцев, которые с откровенным изумлением взирают на раскрасневшуюся от плясок и пения меня.
Двое из них светло-рыжие, симпатичные. Я бы даже сказала — красивые. Им обоим слегка за двадцать. Не знаю, кто эти парни, но точно не слуги и не придворные. И дело не в дорогой одежде, а в слишком горделивой выправке. Слишком свободном взгляде. Сразу видно: эти двое не из тех, кто кланяется. Скорее уж кланяются им.
Перевожу взгляд с молодежи на третьего альтаирца, который выходит вперед. Мощный, властный, с проницательным взглядом бездонно-синих глаз. Величественный — другого определения этому человеку я не могу подобрать.
Смотрю на исполина и неожиданно с изумлением понимаю, что уже видела его раньше. Точнее, не его, а Эвана. Потому что этот незнакомец — точная копия моего мальчишки-альтаирца. Только старше лет на тридцать.
Чувствую себя полной дурой. Стою перед тремя незнакомыми мужиками, кутаясь в длинный халат, и судорожно соображаю, что делать. Ничего более умного, чем простое «Привет!», придумать не получается. Ситуацию спасает Эван, который как нельзя кстати появляется на пороге комнаты. Впрочем, очень скоро я понимаю, что он не спасает, а лишь усугубляет ее, потому что…
— Здравствуй, отец, — звучит как-то откровенно холодно и не очень по-родственному. — Вижу, с моей супругой вы уже познакомились.
Перевожу очумелый взгляд с Эвана на помрачневшее лицо своего (как выясняется) свекра и отчетливо понимаю: уж лучше бы муженек смолчал. Ну кто его за язык тянул? Кто?! Нутром чую: грандиозного семейного скандала не миновать! И что самое скверное: похоже, мне не избежать участия в этих разборках.
Изумление.
Пожалуй, именно это испытывает император Альтаира, обнаружив в комнате Эвана девочку-дарийку. Лет пятнадцати-шестнадцати — не больше! Нелепую, смешную, несуразную, которая пританцовывала и распевала, откровенно фальшивя, пошловатую кабацкую песенку. Из одежды — лишь длинный халат его сына.
Непозволительное бесстыдство! Да как принц мог связаться с простолюдинкой?! Она же еще совсем ребенок! К тому же… Страшно сказать — дарийка!
Но возмущение быстро сменяется шоком, когда появляется хозяин комнаты — Иоанн Дрогвард Второй. Его сын.
Младший. Третий. И отчасти… лишний.
Император Альтаира ожидал увидеть на Дарии все, что угодно, но только не это! Неприятно
Внезапное открытие выбивает из колеи. Ни один из старших сыновей даже близко не похож на Иоанна так, как Эван.
Тот же пронзительно-синий взгляд, горделивая выправка. Высокий, статный, мощный. Манеры и жесты прирожденного императора.
Этот мальчишка буквально излучает силу и величие.
Вот тебе и третий, младший, лишний…
И наконец, гнев.
Именно гнев задвигает изумление и шок на второй план, когда Иоанн осознает смысл слов младшего сына…
— Что значит «жена»?!
Нет! Я категорически отказываюсь принимать участие в этих семейных разборках! И без них проблем в жизни хватает! Воспользовавшись замешательством гостей, ныряю в спальню, чтобы одеться. Как раз вовремя, потому что мой свекор, похоже, окончательно слетает с катушек. Орет на альтаирском на Эвана. В принципе я неплохо понимаю этот язык, но сейчас нет никакого желания вникать в смысл фраз. Для меня остается полной загадкой, зачем мальчишка-альтаирец с порога выложил родственникам, которых не видел кучу лет, про наш брак? Он что, совсем с ума сошел?! Или…
Хотел позлить — мелькает догадка.
Скорее всего так оно и есть. Но это так непохоже на Эвана: сознательно задевать кого-то за живое! Такое он обычно позволяет себе только со мной, и то лишь когда я доведу его до ручки. А тут в кои-то веки прилетела семья, а он… И тут до меня доходит: семья.
Наверняка тут и кроется ответ. Раньше я как-то не задумывалась об этом… Моя мамуля никогда не была образцом родительской любви, поэтому я не видела особой проблемы в том, что ей плевать на нас с Анигаем. Мы выжили, вот главное.
Но что должен чувствовать ребенок, которого ЛЮБЯЩИЕ родители отправили одного на враждебную планету, оставив старших, более сильных сыновей при себе? Чем больше я об этом думаю, тем сильнее становится жаль моего мальчишку-альтаирца. У него есть причины обижаться на свою семью. Акраба хотя бы не лицемерила. Не изображала любовь к детям, поэтому мне грех на нее обижаться. Но семья Эвана никогда до конца не отказывалась от него. Я сама несколько раз видела, как он общается с матерью по видеосвязи. В детстве он много рассказывал мне про нее, про братьев. И почти ничего не говорил про отца, на которого так сильно похож.
И все же Эвану не стоило вот так с порога огорошивать родителя новостью о браке…
В комнату влетает мой муж. Одного взгляда на опасно мерцающее сияние синих глаз достаточно, чтобы понять — альтаирец на взводе. Разговор с отцом явно был не самым приятным. Видимо, Эван сбежал от родственников, чтобы окончательно не сорваться. Молодец! Правильно сделал! Не хватало еще потасовку в Аскорэоре устроить. Зачем лишний раз привлекать внимание императорских слуг?
Не замечая меня, он падает в кресло. Закрывает лицо руками.