Выбор сталкера
Шрифт:
– И ты туда же, Рома… – проворчал он, с укором посмотрев на оперативника. – Не ожидал, честно.
– Ну простите, – пожал плечами оперативник. – Это вы у нас, Эдуард Тимофеевич, Зону знаете как свои пять пальцев. А я ее боюсь.
– Ну так и я боюсь, Рома, – фыркнул старик. – Так что не переживай, это нормально. Кто не боится, давно в какой-нибудь аномалии сгинул.
Картуз окинул спутников задумчивым взглядом, проскрипел:
– Что ж, у нас тут вроде как демократия получается? Пока двое против одного… ну а ты чего
Светловолосый оперативник пожал плечами:
– Не знаю даже, Эдуард Тимофеевич.
– Ну давай определяйся. Твой голос решающий.
– Лучше, наверное, сделать как Смычков говорит. – Денис кивнул в сторону Кости. – Без обид, Эдуард Тимофеевич, но он тут недавно был совсем. Считаю, надо прислушаться. Хуже по крайне мере не будет.
– Итого получается три – один, – объявил Картуз и усмехнулся. – Нет, ну надо же, как быстро ты завоевал всеобщую любовь, Смычков! Можешь собой гордиться!
Костя благоразумно оставил сарказм старика без внимания.
Вместе они сообразили из носовых платков несколько узелков с гайками и, спрятав их в ближайших зарослях, снова устремились к кладбищенской ограде.
– Там еще и «веселые призраки» вдобавок, – сказал Смычок, когда достопамятный «пазик» – глаза б его не видели! – снова разразился громким протяжным гудком.
– А об этом ты когда намеревался сказать? – хмуро поинтересовался Картуз. – Когда кого-нибудь из нас шальной молнией испепелит?
– Я обо всем говорю вовремя, – покачал головой Костя. – Может, у Маяка надо было рассказать, чтобы все забыть успели?
Старик закатил глаза и тихо простонал:
– И за что мне это наказание?
«А мне за что? – подумал Смычок, недружелюбно глядя на старика. – Человека из Зоны вывел, артефактов, считай, не брал, «губку» одну лишь, но то ведь, по сути, Колотушкино наследство! И все равно Бог не миловал…»
Впрочем, все, что так или иначе связано с Зоной, добром никогда не заканчивается. Одни гибнут в ней. Другие – находясь около (Академгородок со всеми находившимися в момент прошлогоднего Расширения учеными, «синими касками» и гражданскими, а также Лебедевка и Чернореченск). Зона достает всех, кто имел глупость хоть сколь-нибудь долго оставаться поблизости.
Обещанное некоторыми мудрыми головами Слияние Зон – в простонародье честно именуемое концом света – с каждым новым Скачком казалось все более неизбежным. Но люди, как обычно, будут тянуть до последнего и спохватятся, только когда окажутся окружены «порченой землей» со всех сторон. И, лишь стоя на пороге смерти, они задумаются – куда же на самом деле пошли освоенные (по документам) миллиарды евро? А потом, прокляв напоследок «бессовестное правительство» и весь мир, эти несчастные просто погибнут.
– Где их накрыло? – спросил Картуз, отвлекая Костю от мыслей.
Смычок встрепенулся, наморщил лоб, припоминая, куда указал Егор в прошлый раз, неопределенно махнул рукой в сторону
– Мы справа обходили, потом рванули прочь. Там такая аномалия… я раньше подобного не видел.
– Какого – «подобного»?
– Сам увидишь, когда подойдем, – ушел от ответа Смычок.
– Тебе книжки надо писать, – хмыкнул старик. – Такое красноречие!
– Это словами не опишешь, смотреть надо, – парировал Костя.
Что он мог рассказать о трагедии, которую даже не видел? Единственный выживший свидетель случившегося – это Егор, и Смычок подозревал, что грозному Разуваеву опальный ученый мог рассказать куда больше, чем ему. А значит, лучше воздержаться от «фантазий на тему»: если Картузу известна правда, он сразу поймет, что Смычок не был с отрядом в тот роковой день.
– Темнишь ты что-то, – заметил старик, осуждающе качая головой. – Ну да черт с тобой. Пойдем справа, как Смычков говорит. И держите ухо востро – тут такая паскудная дрянь по окрестностям бродит…
Пока он рассказывал оперативникам о феномене «веселых призраков», Смычок, вытянув шею, пытался высмотреть труп Шустрого. Неподалеку от дверей часовни, теперь распахнутых настежь, темнело что-то похожее, однако с такого расстояния понять, мутант ли это или обломки памятника, было невозможно.
Покончив с объяснениями, Картуз повел отряд мимо сходящего с ума автобуса. Без гаек, конечно, было тяжело, как по минному полю идти без миноискателя: один неверный шаг – и полетели клочки по закоулочкам. В ход шло все, что под руку попалось, – камешки, палки, пуговицы, которые непонятно откуда здесь взялись. И пока это, слава богу, работало.
Вскоре Смычок увидел впереди место трагедии: к счастью, Егор не соврал, указав именно в этом направлении. Порыв ветра принес вонь гниющей плоти, и Костя невольно скривился, с трудом сдерживая тошноту. Денис же, судя по характерным звукам, оказался к подобному зрелищу готов еще хуже.
– Да уж, Смычок… – признал Картуз, ошарашенно рассматривая заваленную трупами землю. – Зря я тебе не верил! Такое действительно не опишешь – только смотреть…
Теперь уже нельзя было с уверенностью сказать, сколько людей здесь полегло. Оторванные конечности, разбросанные повсюду, сбивали с толку, останки тел тонули в грязи, а над ними кружили крупные черно-зеленые мухи – извечные любительницы падали.
Что же за аномалия такое с ними сотворила, ломал голову Смычок, растерянно снуя взглядом по усыпанной трупами земле. Он никогда не видел человека, убитого «веселыми призраками», но подозревал, что удар молнии не приводит к столь ужасным последствиям. Скорей, это была какая-то гигантская «мясорубка», скорей, даже этакий чудовищный «блендер», который перемолол дюжину людей и разбросал во все стороны их останки.
– Что… что здесь случилось? – прочистив желудок, хрипло спросил Денис.
– Чтоб я сдох, если знаю, – признался Смычок.