Выбор судьбы
Шрифт:
— Какой-то другой девушке, возможно, и опасно, — высокомерно поджал губы Берест, — но не Весенике. Весю я знаю достаточно. Рядом был, когда ее оскорблял напарник и когда глупо подшутили мои братья. Да ее даже Ольсен не смог ни на миг вывести из себя. В ней вообще нет зла… наоборот, готовность помогать каждому, кто в этом нуждается. И это тоже должно считаться оправданием при определении ее вины.
— Ну раз ты так хорошо знаешь закон, — помолчав, сурово произнес верховный магистр, — то не можешь не понимать… помиловать ее принародно, даже учитывая все твои доводы, мы не сможем никогда. И дело даже не в том, что всем людям с темным даром, замышляющим
— Феодорис! — сердито стукнула по столу Веся, и тотчас закусила губу, даже если этот жулик ее каким-то чудом слышит, все равно никогда этого не покажет.
И, стало быть, думать до завтрашнего утра предстоит не только Дикому Ястребу, а и ей самой. И первым делом Веся намерена задать магистру главный вопрос: что такое этот самый круг, на который ей так упорно намекают все утро?
Снизу хлопнула дверца и, оглянувшись посмотреть, кого сюда снова несёт, Веся обнаружила слегка седеющую голову Феодориса, а затем и всю его крупную фигуру в длинной просторной куртке и штанах из мягкого сукна.
— Ну, зачем звала?
— Спросить. — Куница сразу сообразила, что магистр ее услышал.
— Спрашивай.
— Зачем ты с ним так строго? Бересту и так тяжело!
— А почему меня никто не жалеет? — наливая себе отвар в кружку, оставленную Саргенсом, сердито проворчал магистр. — Ты думаешь, мне легко? Сначала получить донос, и два дня, не слезая с тэрха, мчаться к Туре, а на подъезде обнаружить след от мощного выброса силы. Потом отобрать тебя у селян и, истратив половину собственной силы, чтоб их задержать, снова два дня ехать назад. Потом пять дней переживать за упрямую куницу, не желающую есть, и попутно отвечать на письма и высылать десятки указаний своим людям… Ты думаешь, Тадор был единственным, кто донес на тебя? Ничуть, испуганные селяне, покинувшие Туру, разъезжались все дальше в разные стороны по Этросии и везли рассказы о своём чудесном спасении, и все, кто их слышал, несли необычную новость все дальше.
И все, кто знает, что за сведения такого рода полагается награда, тотчас отправили мне сообщение. Мои ближайшие помощники сейчас посылают десятки ответов в день, а ведь у нас и своих забот хватает! И не мелких каких-нибудь. Хлоп! Принеси свежего отвара и еще еды, там Повар еще ничего вкусненького не сготовил?
Хлоп примчался через насколько минут, поставил на столик блюдо с горячими закусками и кувшин с отваром и исчез, просочившись прямо сквозь стену. Веся молча долила себе горячего отвара, задумчиво откусила кусочек жареной колбаски и оглянулась на магистра.
— Ну и чего же ты смолк? Рассказывай про свой круг и какими такими важными делами вы там занимаетесь.
— Про дела пока могу сказать одно… то, чем заняты мы, не под силу простым одаренным или опытным воинам без дара. Но подробно смогу все объяснить, только если ты пожелаешь вступить в круг. Мы решили… дать тебе полную свободу выбора. Просто жить в Цитадели в половине для наказанных, там есть для таких, как ты, удобные комнаты, или вступить в круг.
— А третий путь есть?
— Как не быть. Есть и третий. Всем, кого нельзя объявить невиновными и не за что наказывать, мы помогаем уехать в какой-нибудь небольшой городок в восточных землях. Помогаем выучить язык и законы, найти себе дело.
— Ясно… — снова перевернулся мир в голове Весеники, и остался самый главный вопрос, на который она желала знать ответ, прежде чем приступать к выбору. — Тогда я желаю знать только одно… по которому из этих путей я смогу идти вместе с Берестом?
— По любому, — тяжело вздохнул чародей и засунул в рот большущий кусок мяса, сделав вид, будто полностью занят едой.
— А выбирать мы можем только по отдельности? Посоветоваться нельзя?
— Мы и так сделали тебе уступку, — дожевав, сообщил магистр, — уж очень редкий случай. Но пойми, если сейчас вы договоритесь, а лет через десять ты вдруг осознаешь, что ястреб согласился на этот путь лишь в угоду тебе и теперь горячо об этом жалеет, уже ничего нельзя будет исправить.
— Феодорис! — с укоризной уставилась на него Веся. — Я же целительница! И каждый день выслушиваю истории своих подопечных! Нет людей, какие не хотели бы хоть что-то поменять в прошлом! Меня сейчас именно Берест волнует, если я выберу ваш круг, каково ему будет жить в Цитадели среди чародеев, ведь у него никакого дара нет?!
— Хлоп! Приведи Саргенса и посади за стол, — выдал вдруг странный приказ ее собеседник и принялся за другой кусок мяса.
Через несколько минут откуда-то появился Саргенс и спокойно разместился за столом.
— Гляди!
— И так уже таращусь во все глаза, — начала сердиться на его загадки княжна, — по-человечески сказать не можешь?!
— А ты привыкла, чтобы тебе все растолковывали? Может, еще и пирожок пожевать?
— Нет, он точно тебе отец, а не дядя, — сердито проворчала себе под нос княжна, пристально изучая Саргенса.
Вроде все то же, что и полчаса назад, когда он сидел тут рядом. И темная рубаха та же, и цепочка с непонятным значком тоже.
— Ну не вижу я ничего особого! Какой был, такой и есть!
— Как ты думаешь, он обрадовался, когда его от дела оторвали и сюда притащили?
— Не думаю.
— Ну, а определить это точно можешь?
— Как?
— А как вчера определяла?
— Феодорис! Вчера была ночь! Ночью я ваши ауры как свет фонарей вижу! А сейчас день!
— Что, и мою не видишь?
Веся бросила кусок пирога, присмотрелась, прищурилась и обнаружила золотистый ореол.
— Когда прищурюсь — вижу.
— Прищурься и посмотри на него. — В голосе магистра рыком рассерженного зверя прорвалось нетерпение.
— А ты на меня не рычи… — Веся пристально рассматривала Саргенса, но сколько ни щурилась, ничего не получилось. Ауры не было. — Неужели через это стекло ее не видно? — догадалась наконец Весеника. — И ты не мог сам сказать мне про такой пустяк?
— Это не пустяк.
— Да?!
— Я уже могу идти, или вы еще не все опыты произвели? — ядовито осведомился Саргенс.
— Пригласи Ольсена и побеседуй, — предложил магистр, и Весеника окончательно убедилась, это лишь гостям Цитадели ничего не слышно через это странное стекло.