Выбор свободы
Шрифт:
— Кася… — всхлипнула куница, — а я так боялась… думала, ты ругать будешь. Ведь это ты меня всегда осторожности учила…
— И правильно делала. Ну, сама подумай, как бы ты жила, если вышла замуж за Тадора, а потом вдруг встретила своего ястреба? Ведь так или иначе, а жизнь бы вас свела…
— Ох, спаси милостивые духи… я тогда, наверное, голову бы в омут сунула… — Веся провела перед лицом очищающим жестом. — Спасибо тебе. Ещё Мариля, вот кто за каждым моим шагом смотрел… даже смешно было. Так хочется с ней повидаться… но сейчас ее звать не буду, лучше позже. Ты мне другое скажи… дед, небось,
— Веся… я немного подожду. Не зря ведь они в южную цитадель семейных не берут… а у нас с ним ещё полного согласья нет… вот присмотрюсь к тем порядкам, тогда решу. Ну, так какое платье ты надеть собираешься? День-то особый… второго такого в твоей жизни не будет.
— Ольсен… может, всё же послать туда Туна? — Берест нервно одернул хрустящую новехоньким полотном нарядную рубаху и краем глаза с досадой покосился на себя в зеркало.
Ну вот с чего прадед решил, будто им нужно натянуть на себя самые лучшие одежды?! Ведь сегодня только ритуал, а празднование для всех родичей и друзей будет через пять дней? Вот тогда и можно будет принарядиться, не опасаясь, что он, как павлин, окажется одетым ярче невесты.
— Стой спокойно… наши фантомы туда всё равно не проходят, я уже пробовал, — любезно просветил внука Ольсен и уставился на окаянную дверь, за которой находилась не менее ненавистная лестница.
И как только она пропустила их после обеда, когда куница сбежала от жениха? Феодорис буркнул что-то про особые обстоятельства, но пояснять подробнее не пожелал. Да и без его объяснений понятно, что считать особым волнение жениха перед свадьбой каверзная лестница и близко не намерена.
— Ну попроси Феодориса… пусть своего пошлет, — не унимался внук. — Может, она снова что-то обидное вспомнила? И ее успокоить нужно? А мы тут стоим как дураки…
— Если бы меня заставили тут стоять с браслетом на руке, — покосился дед на платочек княжны, — хоть три дня бы стоял и не пикнул!
— Это ты сейчас так говоришь… — фыркнул Берест, встревоженно оглянулся на помрачневшего мельника и повинился: — Прости, дед… я сейчас плохо соображаю. А где Бенра? Может, хоть ее попросить сходить? Вроде она девушка отзывчивая?
— Да нету их тут ни одной, чародеек этих! Все там… потому и говорю, не волнуйся… я давно заметил: чем больше женщин помогают невесте одеваться, тем дольше у них выходит.
— А ты разве часто бывал на свадьбах или ритуалах? — не сводя глаз с двери, небрежно бросил ястреб.
— А ты что думаешь, я всегда был стариком и жил на мельнице? — ехидно вернул вопрос Ольсен и сам на него же и ответил: — Ничего подобного. Когда-то я жил с семьей и по осени чуть не каждый день попадал на свадьбы. Да я и сам был женат… если хочешь знать.
— Ты? — изумленно уставился на него Ардест, забыв на мгновение про дверь. — А почему никогда не рассказывал?
— Невезучий я в этом деле… вот и не рассказывал, — судя по мрачному виду прадеда, он уже пожалел, что проговорился, — и ты помалкивай. А вон и Феодор идет… значит, скоро и кошка твоя появится, ему же небось слуги доложили.
— У нас всё готово, — верховный магистр внимательно посмотрел на хмурое лицо жениха и неожиданно дружески ему улыбнулся: — И невеста скоро появится… по секрету говорю, поняли?
— Спасибо. А у неё всё в порядке? — приободрился жених.
— Насколько мне известно, всё хорошо, — хитро прищурился маг, — но девушки приготовили сюрприз… Тсс! Идут!
Заветная дверь широко распахнулась, Берест ринулся к ней, но застыл столбом, едва успев сделать пару шагов. Только теперь до него начал доходить тайный смысл сказанных магистром слов про сюрприз.
По мягкому восточному ковру, устилающему ступени лестницы, вниз важно шагала вереница необычайно нарядных чародеек, и угадать с первого взгляда, которая из них Веся, было невозможно.
И дело даже не в светлых струящихся шелках нижних юбок и богато расшитых жемчугом парчовых верхних сарафанах, а в широких покрывалах из тончайших белоснежных кружев, спадавших на лица, грудь и руки девушек и женщин. А летевшие над чародейками фантомы держали в многочисленных лапах длинные гирлянды из пышных белых цветов, создающие душистую раму для этой прекрасной картины.
— Придется тебе отыскать свою невесту, Ардест, — с лукавым сочувствием сообщил Феодорис, едва девушки вышли из дверей и остановились, надежно защищенные занавесом из цветов и бдительными фантомами. — И помогать тебе никто не должен. Ольсен! Слышишь?
— А вопросы я могу им задавать? — лихорадочно перебегая взглядом от одного скрытого под покрывалом лица на другое, осторожно спросил Берест.
Мгновенно проснувшаяся где-то в глубинах сознания интуиция подсказывала: наступил такой момент, когда ему лучше не торопиться и не ошибаться. Брачный ритуал не так уж редко начинают шутливой проверкой, но каждый промах и каждая совершенная им сейчас ошибка больно ударит по сердцу Весеники и запомнится на всю жизнь.
— Можешь, — хитро подтвердил магистр, — но вот отвечать они не будут, это слишком легко — узнать невесту по голосу. Могут просто кивнуть, если ты угадал.
«Темные силы», — нахмурился Берест, а как же тогда проверить правдивость их ответов, если он привык распознавать ложь по голосу? Вернее, по неуловимым его интонациям и отзвукам, какие всё чаще воспринимал уже не разумом, а необъяснимым ощущением отвращения, возникающим прежде, чем собеседник заканчивал фразу.
А ведь это снова проверка, расцвела в сознании ястреба догадка, едва он дошел в своих размышлениях до этой тонкости, причем проверка именно там, где ему самому не хочется ошибаться ни в коем случае.
С минуту ястреб просчитывал, какой вопрос нужно задать, чтобы ответ нельзя было понять превратно, затем шагнул к крайней чародейке.
— Ты Эвеста?
Прикрытая кружевом голова радостно кивнула, но княжич не испытал никакой радости от этого признания. Наоборот, невидимая прохладная лапа оттолкнула его от потянувшейся навстречу девушки.
— Не верю, — нехотя буркнул ястреб, представляя, как придется вымаливать у любимой прощение, если он сейчас ошибся, и шагнул к следующей чародейке, благодаря в душе милосердных духов, что женщин в цитадели меньше десятка.