Выбор веры. Войны языческой Руси
Шрифт:
Но до боев дело не дошло. Император выслал к устью Дуная своих уполномоченных, предложил выплатить такую же дань, как когда-то получил Вещий Олег. Игорь в подобных вопросах опыта не имел, растерялся. А воеводы и дружинники настаивали, чтобы мириться: «Когда царь без войны дает нам серебро и золото, то чего более мы можем требовать? Известно ли, кто одолеет, мы ли, они ли? И с морем кто советен? Под нами не земля, а глубина морская, в ней общая смерть людям». В самом деле, исход войны выглядел сомнительным. Олег-то наступал в союзе с Болгарией, а сейчас она была враждебной. Печенегам византийцы вручили отдельные богатые дары, и рассчитывать на них больше
Поехали посольства в Киев, в Константинополь. Кстати, в состав русской делегации вошли послы не только от великого князя и его высших сановников, но и от Ольги, от родственниц Игоря Предславы и Сфандры. При прежних властителях княгини такой чести не удостаивались. После переговоров были выработаны условия. Византия снова признавала русских «друзьями и союзниками ромеев», иными словами, соглашалась платить дань. За это Игорь обещал по просьбам императора присылать вспомогательные войска. Подтвердили остальные пункты старых договоров. Но, уступив насчет дани, хитрые греческие дипломаты постарались навязать ряд своих требований. Вроде бы, второстепенных – ан нет…
Русское мореплавание ограничивалось. Отныне в Константинополь могли приходить лишь те корабли, которые имели грамоту великого князя. Иначе их арестовывали по подозрению в пиратстве и посылали запрос в Киев. Оговаривалось, что Русь не имеет права претендовать на Крым и «власть корсуньскую» (херсонесскую). Русским запрещалось даже зимовать в устье Днепра и мешать грекам ловить там рыбу. Таким образом, наша страна лишилась постоянных баз на черноморском побережье [122]. А выходы к морю, проложенные через земли уличей и тиверцев, греки немедленно перекрыли. Науськали печенегов, и они в ближайший же год захватили низовья Южного Буга и Днестра. Русь лишили всех плодов ее побед…
Заключение мира с Игорем было последним успехом Романа Лакапина. Борьба со злоупотреблениями сделала его врагом константинопольских олигархов, а гонения на евреев стали последней каплей. Заговор разыграли грамотно, как по нотам. У императора было три сына, балбесы и развратники. Но отец любил их, назначил соправителями, поставил даже выше законного императора Константина Багрянородного. Рядом с этими милыми детишками появились неприметные «друзья». Нашептали, вскружили головы, и сыновья свергли Романа, отправили в ссылку. А через месяц те же закулисные силы выступили от имени Константина Багрянородного и свергли узурпаторов, в ссылке они встретились с отцом [144].
И в это же время трагически завершилось правление Игоря. Подати на Руси собирались методом «полюдья». Сам правитель и его наместники объезжали страну, останавливались в разных местах, разбирали тяжбы, творили суд, а попутно получали от населения установленную дань. Великий князь, вернувшись из похода на греков, отправился на полюдье в землю древлян. Но ведь Игорь взялся властвовать самостоятельно совсем недавно. В древлянских лесах рядом с ним не оказалось авторитетных воевод. А варяжская дружина с неопытным князем почти не считалась. Кинулась обирать людей, насильничать. Да и грабили-то для собственной поживы, для казенных нужд ничего не оставалось.
Но на Игоре висел крупный долг иудейским ростовщикам! Расплатиться за счет военной добычи он не смог, поход закончился без трофеев. И сладить с подчиненными был не в состоянии. Он не придумал ничего лучшего, как отправить домой буйную дружину, а сам с небольшой свитой вернулся.
34. Великая княгиня Ольга
Русь едва выползла из полосы бедствий и развала – и очутилась на грани новой катастрофы. Безрезультатная война, восстание древлян, на престоле несмышленыш Святослав и его мать, а вокруг них косящиеся на власть норманнские вельможи. Обстановка требовала вернуться к прежней традиции, назначить одного из воевод правителем-регентом при ребенке. Кандидатура на этот пост была однозначная – могущественный Свенельд, лучший полководец Игоря. Правда, древлянский князь Мал подсказал другой вариант. Он хорошо представлял трудности Киева, был уверен в собственных силах и направил посольство к Ольге, предлагая стать его женой. Это был взвешенный политический расчет: племена восточных славян мирятся между собой и утверждают новую династию, без варягов.
Но впервые ярко проявила себя Ольга. Она никогда не сумела бы этого сделать, если бы не любовь покойного Игоря, лелеявшего и возвышавшего супругу. В его последнем посольстве в Константинополь делегат от великой княгини по рангу занимал третье место после послов от Великого князя и Святослава [113]. Ольге принадлежало официальное третье место в государственной иерархии. Мал оскорбил ее как женщину – убив мужа, предложил быть «трофеем», разменной монетой в задуманной им комбинации.
А политические последствия этой комбинации Ольга оценивала куда лучше, чем Мал. Против нее выступит варяжская знать, поляне откажутся подчиняться древлянскому князю, а для других племен пример мятежников станет ох каким соблазном! Русь распадется. Восстание было необходимо сурово подавить.
Однако Ольга не пошла на альянс со Свенельдом. Она повела умную и тонкую игру. Сделала ставку на соперника Свенельда, Асмуда. Он тоже был талантливым военачальником, но не занимал высших постов, не имел столь обширных владений, как Свенельд, был менее честолюбивым. Ольге требовался как раз такой. Чтобы он выдвинулся благодаря Великой княгине и был верен ей. Опорой Ольги стали и поляне. Они успели полюбить Великую княгиню, а древляне были их кровными врагами. Асмуда Ольга назначила воспитателем Святослава, но не опекуном. Власть она не уступила никому. Сама стала при сыне регентшей. Этот статус вполне соответствовал и ее титулу «Ольга» – «Хельга». Чтобы утвердить себя в роли правительницы, пресечь любые сомнения и шатания, она лично возглавила усмирение бунта.
Летописец Нестор передает нам целый набор легенд. Перечисляет, как одно посольство древлян зарыли заживо в ладье, второе сожгли в бане, как племенную знать пригласили на тризну по Игорю, напоили и перебили. Описывает, как Ольга, осадив Искоростень, попросила символическую дань воробьями и голубями, привязала к птицам горящий трут, они полетели в родные гнезда и зажгли город. Но это всего лишь фольклорные байки. Например, сюжет с птицами неоднократно встречается в сказаниях викингов. Там несколько знаменитых вождей поджигают и берут неприступные города аналогичным способом [130]. А полянин Нестор собрал все россказни, ходившие в народе, и соединил вместе – лишний раз выставить древлян полными олухами.