Выбор
Шрифт:
– Но, товарищ Сталин, она непредсказуема.
– Товарищ Сталин, она иногда неуправляема.
– Ладно, тогда вопрос ставится на голосование.
На карнавал к Ежову сегодня не пришел никто. В первый раз. Такого не бывало. Что кавказский Гуталин готовит дальше? И что делать? Застрелиться? А может быть, все уладить? Попроситься на понижение? Уехать из Москвы? В Сибирь? На самую низкую должность. Командующим пограничными войсками Дальнего Востока, например.
– Кто за то, чтобы назначить
– Хорошо, – говорит товарищ Сталин и медленно поднимает правую руку.
Холованов и Мессер, не сговариваясь, отвернули головы в разные стороны, один рассматривать лохматую бороду Маркса на портрете, другой – нахального взлохмаченного воробья с маленькими глазками-бусинками, прыгающего с предерзким видом за оконной рамой.
– Хорошо, – почти по слогам повторил товарищ Сталин. – А кто против?
Поднялась рука Мессера.
– Кто воздержался?
Поднялась рука Холованова.
– Мнения разделились, товарищи, один – за, один – против, один воздержался. Что делать? Решим так: каждый голос – это 33, 33% от общего числа. Мы втроем составляем – 99, 99%. Куда же в этом случае девался 0, 01 % от общего числа? Все мы в комиссии равны, но в этом случае получается расхождение с математикой. Поэтому предлагаю считать, что голос каждого члена комиссии это – 33, 33%, а голос председателя – 33, 34%. Тогда при сложении мы и получим желанные 100%. Кто будет возражать против законов математики?
Против законов математики возражений не возникло.
– Поэтому, товарищи, – продолжает Сталин, – запишем так: «за» – 33,34% голосов, «против» – 33, 33% голосов при 33, 33% воздержавшихся. Таким образом, предложение считается принятым…
– Товарищ Сталин, – Мессер строг. – Товарищ Сталин, она не может быть королевой!
– Почему?
– Она не тянет на королеву. Просто по комплекции не тянет. – Мессер показал Сталину, какими в его представлении бывают у королевы бедра и каков объем груди.
И Сталин согласился. В его представлении воплощением настоящей королевы была немка на русском троне – Екатерина. Сталин представлял ее женщиной с могучей грудью и столь же могучими бедрами. До своих сосков она, в сталинском понимании, могла дотянуться, но только самыми кончиками пальцев.
Претендентка на испанский престол этим стандартам не соответствует.
Начальник спецпоезда Кабалава спешит на агентурную встречу. Порядок установлен строгий: если выставлен сигнал, значит, в десять вечера он должен быть в условленном месте. Место: пустой почтовый вагон в тупике среди тысяч таких же вагонов. Там ждет его кто-то без имени, похожий на Пилсудского. Он платит по двадцать пять рублей за встречу и требует о Берия все. Буквально все: с кем встречался, с кем говорил, о чем говорил, сколько минут говорил. И на весь персонал спецпоезда материал усатый требует: у кого слабости какие, кому что требуется…
– Два дня назад товарищ Берия после работы был в поезде. С ним в машине был товарищ Завенягин. Они вошли в купе и говорили тридцать минут.
– Пан ошибся. Встреча продолжалась тридцать две минуты.
– Может быть. Вчера вечером сюда к товарищу Берия приезжал товарищ Серебрянский.
– Зачем?
– Не знаю.
– Что имел с собой?
– Портфель.
– Что в портфеле?
– Как мне знать?
– При тебе не открывал?
– Нет.
– А ведь пан врет. Пан Серебрянский открыл портфель в коридоре вагона. Так?
– Так.
– Вот что, пан Кабалава, будешь врать, я тебя пану Берия сдам. Вот и папочка на пана. Зачем мне такой брехливый пан нужен?
Прикинул Кабалава: а ведь сдаст.
– Стандартам она не соответствует, – сокрушенно подвел итог Сталин, – и на королеву не тянет. Это ясно. – И вдруг нашелся: – А на принцессу тянет?
Смутился Мессер. В его представлении, принцесса – маленькая, тоненькая, хрупкая, трепетная… Признать был вынужден: по комплекции на принцессу тянет.
– Во! – сказал Сталин. – Во! Для начала назначим принцессой. На королеву не тянет, и ничего, из кого же королевы происходят? Будем оптимистами, будем питать надежды, что со временем она разовьется в королеву. Товарищ Холованов, пишите.
Сигнал вызова на агентурную встречу простой и ясный. За забором станции, где спецпоезд пана Берия стоит, рабочий класс живет, белье стирает и сушит. Регулярно. Если вон у того окна подштанники белые вывешены, значит…
Сегодня они вывешены. По ветру полощутся, как стяг.
А Холованов уж за огромным «Ундервудом», и уж бланк готов – «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков). Центральный Комитет». В правом верхнем углу привычно и быстро отшлепал: «Совершенно секретно. Особая папка». Отбил и замер. Взгляд на Сталина: готов.
Сталин прошел по комнате, развернулся, остановился.
– Постановление ЦК, – продиктовал хрипло. – Центральный Комитет постановил… двоеточие… назначить испанской принцессой… скобку открыть… инфантой… скобку закрыть… запятая… наследницей испанского престола… Стрелецкую Анастасию Андреевну… запятая… агентурный псевдоним… тире… Жар-птица… точка…
Глава 13
– Здравствуйте, товарищ Стрелецкая.
– Здравствуйте, товарищ Сталин.
– Я просмотрел все материалы, которые собраны на вас, включая фильм про расстрел. Главное в нашем деле – контроль. Я вам устроил контроль. Все испытания вы прошли. Вы хорошо себя вели… А Холованов хорошо расстреливал. Главное, стрелять рядом с головой, но не повредить слуховые нервы проверяемого. Обморок при контрольном расстреле для девушки вашего возраста, как мы теперь установили, явление обычное. У вас был глубокий обморок. – И улыбнулся. – Надеюсь, вы не обижаетесь на меня за то, что я контролирую своих людей не совсем обычными способами.