Выбор
Шрифт:
– Что, Берта? Да перестань ты стесняться, я твой муж, помнишь?
Она кивнула, слабо улыбнувшись.
– Тянет немного, ну, там... Внизу... В колени отдает...
– Я сейчас спрошу, а ты ответишь ''да'' или ''нет''. Ясно?
Кивает.
– Не мокро внизу?
Роберта вскинула на меня глаза, мучительно покраснев. О, хоссподи...
– Да или нет?
– Нет.
– Спрошу еще раз. Если мокро, это кровь и надо сейчас же ехать в больницу. Да или нет? Ну? Мне самому проверить, пощупать, может, заглянуть?
– Нет!
Уфф... Слава Богу. А что прикажете делать? И невозмутимо
– Пошли домой, любимая. Не сердись. Я испугался.
Берта только вздохнула и мы в молчании преодолели оставшееся расстояние до дома. Искоса поглядываю, обиделась? Перехватила мои обеспокоенные взгляды и показала язык. Ну и хорошо, а вот и дом, милый дом, наконец-то. Осторожно открываю калитку, ставлю вещи по ту сторону заборчика.
– Пошли, осторожно, тут неровно и корни торчат кое-где, помнишь?
– Клайд, вещи забыли!
– Не забыли, а оставили, сначала тебя заведу и вернусь за ними, вас всех тащить сразу неудобно.
Роберта негромко рассмеялась, крепко ухватив меня за руку.
– Тихо ты, мы ещё в подполье, до утра. Заходи.
Зажигаю малый свет, оглядываю комнату, все так, как оставил позавчера.
– Располагайся, кидай плащ, я за вещами.
Возвратившись через несколько минут, Берту не обнаруживаю, куда делась? А, ясно. Выходит из угловой двери, плотно ее прикрыв. Вопросительно смотрю на нее, она снова смущается и тихо шепчет.
– Клайд, все в порядке, ну что ты... И не болит уже.
Подхожу, беру ее руки в свои.
– Не обижайся, родная, я просто очень испугался и собрался тебя спасать. А когда спасаешь, то не думаешь, что говоришь и как выглядишь.
Роберта обвила мою шею руками, ее тёплые губы нашли мои, и мы долго стояли, не в силах разомкнуть объятия.
– Спать пора, - шепнул ей на ухо.
– И чай не попьем даже?
– Завтра попьем, если сейчас сядем, так и уснем с чашками в руках. Садись пока в кресло, я постель разберу.
Пока возился с кроватью, краем глаза увидел, как Берта медленно сняла платье, все ещё слегка стесняясь моего присутствия. Осталась в белье, платье держит в руках, вижу, оглядывается, куда его положить. Подошёл к ней, взял из рук и повесил на спинку стула. Берта осталась стоять передо мной в тонкой шелковой рубашечке, хрупкая и нежная, смотрит ну очень серьезно. Внезапно мне пришла в голову дельная мысль.
– Берта, давай в кровать и ложись на живот.
Она насторожилась, посмотрев исподлобья, переступила по полу босыми ногами. Ох, ещё застудится, завтра же купить домашние туфли. Хотя завтра она уже будет здесь со своими вещами, а там "заячьи" тапочки.
– Зачем это мне так ложиться?
– Ага, и белье снимай. Все.
Она округлила глаза, страх в них стал не совсем наигранный. Сказать ей, пока совсем не перепугалась? Такая забавная бывает, а еще взрослая девица... Не скажу, сюрприз.
– Клайд...
– Ложись, не пожалеешь, после такой поездки это будет очень к месту.
Я подошёл к кухонному шкафчику и взял оттуда искомое. Берта, забравшись с ногами на кровать, следила за мной блестящими глазами, сон из них куда-то испарился. Белье снимать не торопится.
– Не бойся, ложись...
Роберта обречённо вздохнула и позволила мне снять с себя короткую нижнюю рубашку и шелковые штанишки, оставшись обнаженной.
Прикрылась руками, я ласково уложил ее на живот.
– Лежи и ничего не делай, расслабься.
Она уткнулась лицом в подушку, руки под грудью, ее тело напряглось в ожидании, тихо прошептала.
– Клайд... Стыдно...
– И вовсе нет, любимая, вот сама смотри...
И в следующий момент она простонала от наслаждения, мои ладони, слегка смоченные маслом, ласково, но твердо прошлись по ней от шеи до пяток, массируя уставшее тело.
– Ой... Клайд... Оох... Боже...
– Воот... А ты боялась...
Массаж продолжился, под моими ладонями тело Берты на глазах расслаблялось, успокаивалось. Лицо уже не в подушке, повернула голову набок и блаженно улыбается, глаза жмурятся от удовольствия, вся разрумянилась.
– Как хорошо, милый... Ещё... Ой...
– Как пожелаете, миссис Грифитс.
Она в ответ тихо счастливо рассмеялась, разметавшись, расслабившись. Вчера в гостинице, утонув в безумии нашей первой ночи, даже не увидел толком мою любимую. А сколько раз просто закрывал глаза или отводил их, Роберта вся горела, и от страсти, и от смущения. Сейчас же... В тишине и уютном полумраке нашей комнаты, когда она обнаженная раскинулась под моими руками, отдавшись им, доверившись, постанывая от удовольствия... Жадно смотрю, не упуская ничего... Под ладонями гладкая теплая кожа, какое наслаждение скользить по ней... Золотисто лоснится от масла в неярком свете лампы... Плечи... Спина... Бока... Худенькая какая, чувствую ребра... Мягкую податливость грудей... Ниже... Округлые изящные бедра... Во рту пересохло, руки ощутимо дрогнули, тело Роберты напряглось, она слегка приподнялась, отвечая. Не задерживаемся, не задерживаемся... Ноги, им сегодня особенно досталось. Слышу протяжный вздох, с трудом подавляю порыв перевернуть ее на спину и... Нет, сегодня Берта будет отдыхать. Она вдруг покосилась на меня, во взгляде лукавое ожидание. Прошептала...
– Клайд...
– А?
– Не насмотрелся вчера?
– Я тебя толком и не разглядел, Берт... Веришь?
– Ты врушка...
– А ты меня видела?
Не ответив, она смущённо спрятала лицо в подушку. Усмехнулся, мы оба отводили глаза. Ничего, все у нас впереди, и все будет... А пока Берте надо засыпать. И через несколько минут мои ладони и ее усталость сделали своё дело - она сладко засопела, укрыл ее одеялом. Гашу свет. Быстро раздеваюсь и осторожно ложусь рядом, не разбудить бы. Не просыпаясь, Роберта обнимает меня, тёплое расслабленное тело ласково прижимается ко мне. Теперь спать... спать...
Длинный фабричный корпус неторопливо приближается, время около восьми утра, иду в потоке рабочих, изредка молча приподнимая шляпу в ответ на приветствия пока ещё незнакомых мне людей. Так прослыву снобом и вообще неприятным человеком. Задумываюсь о том, что весть о моей внезапной перемене неумолимо распространяется по Ликургу кругами от брошенного в болото увесистого булыжника. Вчера вечером в болото брошен уже не булыжник, бомба. От ее взрыва пойдет волна. Стискиваю зубы, хорошо, пусть. Я готов. А если совсем припрет...