Выбор
Шрифт:
– Гилберт прав...
– Вот как? В чем?
– Ты переменился. Ты совсем другой. Вот смотрю на тебя...
Мысленно вздыхаю, скоро все это заметят...
– Твой взгляд... Черты лица... Ты Клайд. И при этом - ты словно не он. Почему?
Пожал плечами, чуть улыбнувшись.
– Считай это чудом, Белла. И раз ты все слышала, это чудо во благо. Во благо всем. В том числе и Сондре. Поверь.
Она задумчиво посмотрела на меня.
– Гилберт показал мне фотографии, с твоей... С вашей свадьбы...
С улыбкой посмотрел на нее, вздохнув.
– Надо будет попросить посмотреть, наши ещё не дошли. Как мы получились?
Белла пожала плечами, поднявшись со стула и подойдя к окну на реку. Я подошёл следом и встал рядом. Чистое
– Вы там по-настоящему счастливы, Клайд.
Я усмехнулся.
– Гилберт тебе рассказал, как я ему звонил с вокзала Олбани?
– Да, там якобы целая детективная история произошла. Неужели ты там на кого-то напал? Ты, Клайд...
Белла покачала головой, глядя на меня с большим сомнением.
– Какое-то чудо, не иначе...
– Так вот, Белла, знаешь, что Гилберт мне сказал, в частности?
– Что?
– Что он мне завидует.
Сестра удивлённо вскинула на меня глаза.
– Гил?
– Да. Думаю, если ты сейчас говорила с ним, он тебе рассказал, что был у нас дома.
Белла кивнула.
– Он сказал, что все видел и все понял, что ты и Роберта...
– Что я и Роберта - одно, Белла. Одно целое. И это - единственное, что имеет значение.
– Но Сондра, Клайд... Если бы ты ее сейчас видел... Слышал... Она несчастна, она пыталась...
– Знаю, пыталась покончить с собой. Ты и Бертина ее спасли.
Белла порывисто схватила меня за руку.
– Она теперь ненавидит тебя, Клайд. Тебя, Гилберта... Она возненавидит и Роберту... А мне что делать? Что?
Долго смотрю на нее, осторожно кладу ладонь на ее горячие пальцы.
– В какой-то момент всем нам приходится выбирать, Белла. И наш выбор - всегда чья-то боль.
Получаю такой же долгий взгляд, Белла смотрит прямо мне в глаза. И молча выходит из комнаты, конверт остаётся на столе. Несколько минут задумчиво смотрю на него. Вспоминаю другие конверты, один за другим посылаемые с безнадежным отчаянием, в молчание, в неизвестность, в равнодушную пустоту. Без отклика. Без ответа. Нет, качаю головой, это не месть. Не месть? Сондра ни в чем не виновата. Не виновата? Но она начала эту гибельную игру, которая едва не закончилась смертью Роберты. Но если бы она узнала... догадалась... Допустила бы Сондра все это? Не знаю. И не хочу знать, что написано в этом письме, слова безнадежной любви или слова ненависти. Они - адресованы не мне. Они - тому, кого нет. Смотрю на сверкающую гладь Могаука, где в его глубинах под толстым слоем ила лежит зеркало. Сондра ещё будет счастлива, она излечится. И лучшее начало лечения - это мое молчание. Возненавидит? Пусть, я готов. Через несколько мгновений письмо сгорает на металлической пластине, принесённой из цеха, и пепел от него развеивается за окном.
Что мне надеть? Уже почти половина шестого, Клайд, наконец, разрешил встретить его возле фабрики. Хочу быть нарядной и хорошо выглядеть, пусть улыбнется, когда увидит меня. Открываю шкаф, задумываюсь и тяжело вздыхаю. Мои платья... Все они старые, хотела к свадьбе хоть одно справить, но так и не вышло. Если бы не Ольга... Улыбаюсь, вспоминаю свое изумление, когда она распаковала свертки в номере 'Клансмена'. Такого роскошного наряда у меня никогда не было. И все принадлежности к нему, перчатки, шляпка с вуалью. Бальное платье Ольги, память о прошлом. Она тогда усмехнулась, сказала, что и не думала, что доведется достать его хоть когда-нибудь. Скорее бы Сирил прислал фотографии, так хочется посмотреть... А пока надену вот это желтое, оно веселое и ткань не вытерта нигде, я мало его носила. Ботинки уже не нужны, тепло, достану туфли. Шляпки у меня всего две, выбирать легко. Ой... Кладу ладонь на живот, что это? Не болит, а... Опять! Боже, неужели вот так толкают ножкой? Или ручкой... Маленький, ты проснулся и здороваешься с мамой? Глаза заволокло слезами и я, прямо с платьем в руках, сажусь на кровать. Вот и пришло это... За всеми волнениями последней недели моя беременность постоянно уходила куда-то в тень. Да, мы помним, знаем, но... Говорим о другом. Только когда два раза у меня заболел живот... Клайд, милый... Он так испугался... Мужчины... Сильные, грозные... Даже такие, как мой муж... Улыбаюсь... А все-таки вы теряетесь, когда сталкиваетесь с нашим, женским. Материнским. Мне уже не терпится сказать Клайду, что маленький толкнул меня сейчас, целых два раза. Интересно, а живот уже видно? Подхожу к зеркалу и внимательно смотрю на себя, поворачиваюсь боком. Пожимаю плечами, вроде, обычный живот. Спохватываюсь, занавески не задернуты, а я тут... Перед зеркалом голая верчусь. Стыд какой... Задергиваю их и перевожу дух, а если бы кто увидел? Хихикнула, некому тут подглядывать. Снова покосилась в зеркало, oглянулась на окно, надежно ли завешено. Взгляд скользит по отражению, лицо, шея... Как теплые ладони Клайда, дальше, ниже... Он говорит, что у меня отличная фигура и погибельные глаза. И еще сегодня ночью шептал мне такое... Такое... Даже в мыслях сейчас смущаюсь... И так приятно было слушать... Так все странно и ново для меня. Вспомнился наш старенький пастор в Бильце, узнай он... Представила его благодушное лицо, каким бы ужасом оно исказилось. Но почему? Клайд мой муж и я принадлежу ему, а он мне. А значит, все, что дает нам радость и счастье - угодно богу. Я давно не была в церкви, надо поговорить об этом с Клайдом... Ох, а это что еще такое? Приглядываюсь внимательнее... Тут... И тут... Ударилась обо что-то? Синяки какие-то... Так это же... Щеки неудержимо краснеют, я поняла, что это за синяки. Ох, Клайд... Не зря Ольга утром насмешливо косилась за завтраком, неужели увидела? Вот этот, наверное, спереди чуть ниже шеи... Придется кружевным шарфом прикрыть. И не сказала ничего, подруга называется... А если бы я пошла куда-нибудь и кто-то бы увидел? Еще и разбудили ее наверняка, хотя я губы почти до крови искусала, чтобы никто меня не услышал... Кроме мужа. А он... Он захотел еще раз это... Стыдное... Я не позволила, точно бы закричала. Хотя и мне очень хотелось... Смеялись потом и долго еще шептались в темноте под одеялом. Клайд, милый, как мне с тобой хорошо... Только целый день одна и от этого бывает грустно. Сейчас приведу себя в порядок, оденусь, и пойду тебя встречать. Жду выходных, надеюсь, что мы поедем в Бильц. Так скучаю по родным... Хотела сегодня позвонить маме, но неудобно снова беспокоить миссис Портман. Хотя она очень добрая, и, конечно, позволила бы мне немного поговорить, ведь все понимает. Пора одеваться, Клайд скоро выйдет из ворот фабрики и очень хочется, чтобы первым, кого он увидит - была я.
Вот и все, снежный ком покатился, набирая вес и скорость. Только что закончилось совещание с Гилбертом, Смилли и Гетбоем. Что характерно, Лигета не пригласили, обсуждались вопросы планирования. Смилли - заместитель Гилберта по администрации, Гетбой - производство. Этот триумвират - стратегический мозг 'Грифитс и Ко'.
– Итак, Клайд, ты оказался прав и первые результаты впечатляют.
Дверь за заместителями только что закрылась и мы с Гилбертом остались одни. Он стоит на своем излюбленном месте возле окна. Принято решение о пропорциональном увеличении закупок сырья и полуфабрикатов. Впереди - скачок в производстве процентов на шестьдесят.
– Клайд, ты все еще видишь себя начальником этого своего 'ключевого подразделения фабрики'?
Последние слова брат произнес с усмешкой, глядя на меня прищурившись. Я пожал плечами, вертя в пальцах карандаш, которым несколько минут назад вычерчивал перед Смилли и Гетбоем схемы новых рабочих терминалов, объясняя им их преимущества. Зачем понадобилась эта демонстрация? Гилберт обкатывает меня? Их? Себя? Карандаш продолжает крутиться, выделывая причудливые восьмерки, Гилберт невольно следит за ним внимательным взглядом.
– Клайд!
Я очнулся и чуть вздрогнул, Гил повысил голос.
– Что?
– Очнись, и, будь добр, положи карандаш на стол. А лучше в стаканчик.
Гилберт усмехнулся, потерев подбородок. Я улыбнулся в ответ, выполнив просьбу.
– Пистолета в кармане у тебя сейчас нет, надеюсь?
Он шутливо поднял вверх руки, демонстрируя пустые ладони. Посерьезнел.
- Я говорил с отцом, он хотел присутствовать, но передумал, ему нездоровится.
– Надеюсь, ничего серьезного?
Гилберт неопределенно пожал плечами, посмотрев в окно.
– Свои пожелания отец, однако, передал, и они таковы, Клайд...
Я вопросительно поднял бровь, неужели дают от ворот поворот? Или...
– Отец предлагает тебе заняться тем же самым, что ты проделал у себя в отделении, в масштабах всей фабрики.
Однако... Умеют Грифитсы ошарашить, не ожидал. С другой стороны, все логично. Получился эффект в одном месте, почему не сделать то же самое еще в десяти?
– Согласен.