Выборы со старухой
Шрифт:
"Зубов, написано, от партии "Яблоко"...- произнесла старуха, - с 60-го года рождения... в Сокольниках живет... это ж далеко, если что... телевизор вдруг... и звук хриплый, и рябит... на всех каналах кроме Канал Культура... Тоже плохо видно, но не рябит... и всегда бывает под выходные... звоним, звоним... говорят, в понедельник мастер придет, заменит что-то, вставит... украли важную деталь на цветные металлы... А еще суббота -
"Ну, вот, - вошла Зинаида и выложила передо мной обширные листы хорошей качественной бумаги.
– Вот это за мэра, вице-мэра, а это за советников. Тут надо одну галочку, а здесь четыре. Разберетесь?..
– повернулась к правому столу: - Ну что, Вера Тимофеевна, будем заканчивать или как?"
"Назамсон Ефим Борисович, - прочла старуха, - это как?"
"Давайте, давайте за Назамсона. Решайтесь. Я не агитирую, но если вы выбрали, то ставьте крестик или галочку".
"За Назамсона?"
"Нет, вы меня не спрашивайте, вы сами. Я только создаю вам условия для свободного волеизъявления".
"Сказали, как выборы пройдут, поднимут опять за электричество... и за телефон... в полтора раза поднимут".
"Кто сказал?"
"В угловом магазине... А вообще-то нонешний мэр неплохой... неплохой... представительный..."
"Ну и давайте за него", - сказала Зинаида.
"Но он же вместе с вице-мэром... прямо не знаю. Вице-мэра я, считай, ни разу не видела... не показывали... или телевизор плохой... по Канал Культура симфония все время..."
"Я закончил", - сказал я.
"Вот и чудесно. Сложите листы вдвое. Я не смотрю. А теперь этот в этот конверт, а этот в этот".
"Шикарная бумага. И конверты какие... большие, белые, с самоклеем".
"Ой, не говорите, - вздохнула Зинаида.
– Я ведь тут совмещаю, а так я в мединституте работаю. У нас же совсем бумаги нет, карту больному на обрывках школьных тетрадок пишем. А тут... смотреть больно".
"Сколько ж надо таких листов, таких конвертов?"
"Да миллионы! Миллионы, поверьте!.. Так, подождите. Теперь я заклеиваю... и вы распишитесь... прямо на сгибе... а здесь я распишусь...
"У ней шумят в неположенное время, - сказала старуха.
– И гости, и магнитофон... выпивка, конечно, хохот. Я писала на нее и ей говорила - уймись. ...Смеется, водку предлагает. Я, говорит, скоро магнитофон продам, а куплю СИ-ДИ, звук будет чище и мягче... Чего СИ-ДИ? Как понять - СИ-ДИ?.. А если за Чеботарева... он вообще влияние имеет?"
Мне показалось, что время умерло и стало неподвижным. Я подумал: ну, ладно, я в Мексику уезжаю... по важному делу... а старуха-то эта в зеленых резиновых ботах и сплющенном платке оренбургском, она почему раньше времени голосует? Она-то куда уезжает? Она ж тут вросла. Никуда она не может уезжать! Значит, это какое-то незаконное предварительное голосование. Хотел у Зинаиды спросить, но опыт подсказал: не вмешивайся! Не вмешивайся, Игорь, не в свои дела! И людям не поможешь, и сам запутаешься... Уже четвертый час. Надо на участок бежать - там открыто уже. Не решена же ни одна проблема - опять и открепляться надо, и подкрепляться. В животе бурчит.
Я распрощался с обеими женщинами. Зинаиде даже ручку поцеловал. Поклонился Вере Тимофеевне, но она нависла над бюллетенями, трясла шариковой ручкой и поклона моего не заметила.
На улице уже темнело. Некоторые машины зажгли фары. Куда денешься декабрь! Стою. Передо мной магистраль. За спиной фасад дворца князей Гагариных-Запесоцких. Я вдохнул сырого прохладного воздуха. И вдруг отчасти даже как-то радостно удивился: смотри-ка, все-таки еще что-то движется. Троллейбус поехал. Машины в очередь на поворот стали. Девка в расстегнутой дубленке яблоками из ведра торгует. И кто-то покупает. Человек с бородой цветы понес быстрым шагом. Дети безобразничают около тумбы. Даже аккордеон слышится - это, наверное, нищий около метро. Я вот в Мексику еду. Жизнь.
Я вспомнил, как быстро провел я свое голосование. И правильно - чего тянуть! А с другой стороны... я ведь галочек понаставил, потому что мне уже все равно. Я завтра в Мексике. А старуха... старуха еще надеется, что кто-то что-то переменить может.
Теперь уже все машины шли с зажженными огнями. И люди побежали быстрее. Торопятся люди. Дорогу друг другу перебегают.
Куда бегут? Непонятно.
Москва-Чикаго