Выброс смеха
Шрифт:
Валенок, недолго думая, направился к ближайшей двери, что располагалась слева, а вот его товарищи наоборот свернули направо и устремились в одну и ту же самую просторную комнату.
— Эй, ты, фраер, сбавь обороты, я первый в эту сторону двинул! — Битый толкнул идущего впереди Кабана в спину, да так, что тот чуть не полетел на пол.
— Да пошел ты! Я первый эту дверь заметил!
— Ага, счаз, разбежался! Да если бы не я, твоя башка до сих пор бы висела в одной из этих комнат, как охотничий трофей над камином! Так что иди…
— Ну и фиг с тобой, — Кабан резко развернулся и направился к лестнице, ведущей на чердак.
— Э, э, фраер, погоди, ты это куда намылился! Кто тебе разрешал наверх идти?!
— Может, ты мне еще письменное разрешение выдашь с указанием, куда мне можно ходить, а куда нет?
— Выдам, а если надо еще и карту на лбу нарисую! Подожди, сейчас твои спасители какую-нибудь комнату обследуют, а следом уже ты войдешь!
— Так вы все мало-мальски стоящее вынесете!
— Такова жизнь, парень! Правильно я говорю, Валенок? — Битый, наконец, удостоил вниманием замершего у дверей сталкера.
— А не пойти ли тебе… — Кабан попытался пройти мимо своего наглого загородившего дорогу товарища, но это ему не удалось.
— Ша, я сказал, — Битый стал грозно надвигаться на своего собеседника, явно намериваясь разъяснить тому, что к чему. С применением ударной силы.
— Ну, ты сам напросился, — почти с детской обидой в голосе произнес Кабан, отступая назад. Вдруг, он, словно из ниоткуда, выхватил пистолет. Секунда, и зияющее холодной пустотой дуло было нацелено «спасителю» точно между глаз. — Еще шаг, и ты сможешь выплевывать жвачку через лоб. Я ясно выразился?!
— Ребят, может, хватит уже… — подал голос Валенок.
— И ты тоже заткнись! Понял?! — оборвал говорившего вооруженный боец. Он явно выходил из себя и начинал воспринимать агрессивно любое, даже самое безобидное слово, высказанное в его адрес.
— Может, просто стоит поделить комнаты? Наудачу? — продолжал Валенок. — Так и надо сделать, раз Патрон говорил, что если мы сможем убедить их в необходимости найденного предмета, то они пересмотрят правила. Значит, вещей может быть несколько…
— Парень дело говорит! — поспешно затараторил Битый, по лицу которого было видно, что он сам до конца не понимает о чем речь. — Надо просто все поделить! Поровну! Мы же друзья? Мы все должны делить поровну! Ты мне брат, Кабан, правда! Извини, если я тебя…
— Заткнись! Знаю я такую породу! Сначала брат, а потом перо в бок, и поминай, как звали! — Кабан сделал шаг назад. — Я не знаю, что вы там собрались делить, но я обследую все эти комнаты, хотите вы этого или нет. Ясно? Если кто сунется… — сталкер многозначительно кивнул на пистолет, после чего сразу поспешил скрыться за ближайшей дверью.
— Истеричка… — выдохнул Битый, поежившись. — Нет, ты видел, как у него глаза горели? А как он слюной брызгал? Я думал — тут захлебнусь. Он мне мою тещу напомнил… Брр… Я бы ее тоже сейчас с удовольствием пристрелил.
— Я так понимаю, Кабан осматривает этот этаж… Значит… — Валенок в задумчивости посмотрел на своего товарища.
— Мой чердак! — рявкнул Битый, поспешно отступая к лестнице, будто опасаясь, что его собеседник вдруг со всех ног кинется наверх или, еще чего доброго, достанет прямо из воздуха какую-нибудь пушку и начнет ставить условия.
— Э-э-э, — протянул Валенок, — а я, мне куда идти?
— В подвал! — брякнул в ответ сталкер первое, что пришло в голову. — Точно! Там наверняка есть что-нибудь интересненькое! Правда! Чтоб мне Кабан ночью в бикини приснился, если я вру…
Последние слова Битого разобрать было сложно, а причиной всему была дверь чердака, которую сталкер поспешил закрыть, как только скрылся за ней. Лязг запора только подтвердил гостеприимность нового хозяина «пентхауса».
Валенок, немного пораженный таким поведением товарища, еще какое-то время постоял, раздумывая над сложившейся ситуацией, но потом, махнув рукой, будто отгоняя плохие мысли, направился на поиски спуска в подвал.
— Как же, интересненькое он там, в подвале, найдет! Хотя… чем трехметровая крыса не находка?! — Битый хохотнул, радуясь тому, что ему удалось обставить незадачливого Валенка. Правда, в нем еще кипела злоба на Кабана, и веселое настроение тут же бесследно улетучилось. Время от времени, сквозь плотно сжатые зубы сталкера, с небольшим интервалом, вырывалась очередная порция нелитературных ругательств, порой чередующая с более безобидными выражениями вроде: «Бля, наш Вини Пух совсем опух!».
Отсутствия горы вещей, которыми, по мнению Битого, должен быть завален любой уважающий себя чердак, раздосадовало еще сильней.
— Да что это за Зона такая? Все тут не по-человечески! Кабаны — борзые, фраера — все сплошь гнилые, а на чердаках кроме кучки дерьма ничего нет! В гробу я эту Зону видал!
Боец в сердцах пнул стоящую поблизости какую-то большую коробку и тут же разразился ругательством. «Физкультура», представляющая собой упражнения на гибкость, акробатику и умение как можно дольше прыгать на одной ноге, длилась до тех пор, пока тупая ноющая боль не сошла на нет. Осторожно ощупав многострадальную конечность, Битый пришел к выводу, что ему повезло отделаться всего лишь ушибом, однако, менее больно от этого не ставало.
Недолго думая, новичок снял с пояса нож — последнее оружие, что у него осталось — и «распотрошил» своего врага в лице безобидной коробки. Наблюдающий со стороны человек не преминул бы отметить странный, немного сумасшедший и маниакальный блеск в глазах молодого человека во время этой «процедуры».
Когда ненавистная коробка была разодрана буквально в клочья, Битый, наконец, смог разглядеть какие именно тайны она хранила все эти годы. Сталкер наверное не удивился, если бы обнаружил внутри шар для боулинга, но находка повергла его в шок. В коробке обнаружилась голова! Кабана. Нет, не того, что зовут Кабан, а самого обычного, нечернобыльского вепря, коего можно встретить во вполне обычном нечернобыльском лесу.