Вычеркнутые из судьбы (Семь стихий мироздания - 2)
Шрифт:
– Грег-Гор, ты одержал свою первую победу, - произнес Оливул.
– Твой огонь поглотил Игру экзистора, подчинившего себе немалую страну. Племя будет гордиться тобой, брат!
Близнецы смущенно переглянулись.
– Славно ты его отделал!
– с удовольствием подхватил Донай.
– Эй, он вроде бы живой!
– воскликнула Юлька.
Пэр предусмотрительно отвернулся, когда колдун начал подниматься на ноги. Вот он тяжело выпрямился; вскинул голову. Серые клочья волос, обрывки плоти на щеках, почерневшие кости вместо
– Твоя работа?
– тихо спросила Серафима, обращаясь к Черному князю.
– Нет-нет! Мы всего лишь погасили его потенциал, - Гай-Росс не сразу отвел взгляд от изуродованного лица.
– Его постигло проклятие Матери Драконов. Так Племя мстит за убийство своего собрата.
В обожженных глазницах вспыхнул отчаянный взор.
– Не дождетесь, я не стану просить пощады, - процедил Каллист.
– Теперь я вижу ваши лица, слуги Сил Мироздания. Я правил природой, я правил всем сущим в Мире, пока вы... вы не появились в моей стране!
– Тебе надо было не править природой, а играть по ее правилам, презрительно перебил Данила.
– Молчи, Жизнь. Я знаю боль, которую ты несешь с собой. Я отрекаюсь от тебя!
И он отвернулся от Гаюнара так, будто его не было и в помине.
– А как насчет Смерти?
– подал голос Ви-Брук.
– Донай, оставь его, - шепнул Оливул.
Но Синий князь сказал достаточно, чтобы подтолкнуть колдуна на следующий шаг.
– Мне не нужна Смерть! Мне не нужны вы все! Я сам создам себя в своем Мире! Земля, Вода, Воздух, Огонь! Я отрекаюсь от вас.
Каллист повернулся и пошел по Пути, не замечая, что при этом так и не двинулся с места.
– Он заблудился внутри собственной Игры, - пробормотала Юлька, с некоторой жалостью следя за колдуном.
– А по-моему, он вполне счастлив, - пожал плечами Пэр.
– Ну как, пора на Волка, капитан?
– спросил Донай.
Серафима, скрестив на груди руки, смотрела на изуродованного чародея.
– Было бы бесчеловечным бросить его здесь в таком состоянии, - сказала она.
– С ним еще мягко обошлись, - проворчал Ви-Брук, покосившись на Грег-Гора.
Каляда качнула головой, давая понять, что придерживается иного мнения, и неторопливо направилась к Каллисту.
Заметив нежданного персонажа в лоне своего искусственного одиночества, экзистор долго не мог сконцентрировать мысль, чтобы подобрать подходящий образ.
– Кто ты?
– спросил он, оставив тщетные попытки обозначить женщину чем-либо земным.
– Я то, что дает возможность путешествовать в Путях Судьбы и творить Миры. Я Космос. Однако без отвергнутых тобой Стихий я представляю миф, невостребованную идею, я теряю целостность бытия. Посмотри: ты идешь, и не двигаешься; ты мыслишь, и не обретаешь решений, созданные тобой образы не находят воплощения. Такой Мир ты хотел построить для себя?
Каллист опустил голову.
– Я
– Ты желаешь прекратить свое существование?
– Это существование?!
– он поднес обнаженную до костей руку к изувеченному лицу.
– Когда я проиграл первый раз, огонь дракона сжег мою плоть. Сегодня он сжег мою душу!
– О, да. Огонь умеет разрушать. Но на очищенной им почве вырастают плодоносные деревья и прекрасные цветы, а на пепелищах городов те, кто в борьбе обрел силы, выстраивают новые, еще более совершенные города. Стихии дают тебе шанс обрести себя, Каллист.
Друзья ожидали капитана, собравшись тесной группой возле покрытого иллюзорным туманом Крылатого Волка. Приближаясь к ним, Каляда чувствовала за спиной растерянный взгляд колдуна.
– Его гордыня умерла, - произнес Оливул, когда женщина вошла в тень корабля.
– Он только что сломал Игру, в которой отрекался от Стихий.
– Пусть его охраняет Вода, - выпалила Юлька и, испугавшись собственной торопливости, вопросительно посмотрела на Белого князя.
– И Твердь, - поддержав подругу взглядом, добавил Бер-Росс.
– И Воздух, - улыбнулся Пэр.
– С чего он взял, что Жизнь несет боль?
– Данила потрепал по холкам Аполлона и Артемиду.
– Впрочем, она сама его разубедит.
Ви-Брук хмыкнул и демонстративно вложил Меч в ножны. Возникло ощущение какого-то неудобства. Некая мысль, не то своя, не то пришедшая извне, плутала между пластов сознания.
– Донай, - Белый князь прямо посмотрел брату в глаза.
Тот понял, что от него, Витязя Смерти, ждут слова.
– Ладно, - бросил он.
– Но я делаю это лишь потому, что ты так хочешь, Оливул. Смерть да прибудет с ним.
Гай-Росс сделал шаг вперед.
– Именем Племени Драконов! Отпусти его, Огонь!
Марево Надмирий прорезала огненная струя. Пылающий туннель захватил в себя Каллиста и понес сквозь пространство к далеким Мирам.
– Куда ты отправил его, Грег-Гор?
– Оливул тревожно следил за нескончаемым мостом, окруженным языками пламени.
– В Мир, где его постигло проклятие Матери Драконов, - ответил Черный князь слившимся воедино голосом.
"Теперь ему решать, как править колесницей своей судьбы, чтобы Племя посчитало его достойным и избавило от проклятия".
Юльке показалось, что это последнее произнес кто-то из друзей. Но после ответа Грег-Гора никто не проронил ни слова. Девушка обеспокоено посмотрела на Оливула и вдруг обнаружила, что знает все, что с ним произошло с момента, как Донай заметил на подоконнике зеленоглазых ящериц. Она вздрогнула. Ведь ящерок видел не Оливул, а Донай, значит... Бездна смерти, изнурительный подъем по отвесной стене. Перед глазами замелькали проносящиеся под крыльями ветра поля и леса, скалистая гряда с тенью дракона на камнях, выжженный солнцем двор и толпа разгневанных людей.