Вычеркнутые из судьбы (Семь стихий мироздания - 2)

Крупеникова Ирина

– Некоторых я приручил, - гордо добавил Дымиус.

– Не сомневаюсь, что вы тоже внемиренец в глубоких корнях и владеете Силой Созидания, - сказал ему Оливул.
– И вы сможете в один прекрасный день уйти в другие Миры.

– Если только кто-то сжалится и даст мне Жизнь, - тяжело вздохнул упырь. Из всех Стихий, как вы это называете, тут присутствуют только Твердь и Смерть.

– Я знал немало внемиренцев, которые пробивали себе дорогу в Миры. Вот увидите, придет время, и вы найдете свой Путь, - ответил Белый князь.

По тому,

как прекратилось действие бритвенного крема, Оливул определил, что с момента его ухода из Белого Мира прошло шесть дней, и пять из них Донай находился в бессознательном состоянии. Слегка рассеяв образ заживающей раны, наложенный вначале, Бер-Росс осмотрел реальную и остался удовлетворен. Дело без сомнения шло на поправку. Укрепив экзорную накладку вновь, он расслабился, дав себе несколько минут отдыха, но из долгожданной дремы его выдернул шорох, послышавшийся со стороны кровати. Раненый пришел в себя и, стараясь оглядеться, делал слабые попытки приподняться.

– Какого дьявола?... Откуда взялся этот склеп?
– с трудом выдавил он, увидав кузена.
– Куда ты меня притащил?

– Молчи, тебе не нужно пока говорить. Нас любезно приютил упырь, смотритель замка. Это реальный Мир, на котором развлекаются с полсотни экзисторов сразу. Но пусть тебя это не беспокоит. Лежи, скоро все будет хорошо.

Донай брезгливо поморщился в ответ на последнюю фразу и принялся устраиваться на тахте. Оливул поддержал его, но Ви-Брук только разозлился.

– Отстать. Я сам.

Очень скоро Белый князь прочувствовал, что ему было гораздо спокойнее, когда Донай лежал в забытьи. Парень упрямо норовил встать, ругался, грубил и стремился доказать, что в состоянии двигаться самостоятельно. После одной из таких неудачных демонстраций он упал без чувств. Оливул уложил его на тахте и остался рядом. Очнувшись, Красный князь увидел над собой бледное осунувшееся лицо брата.

– Ты сидел здесь сутки напролет?
– изумленно спросил он.

– Это было необходимо. И я тебя прошу: еще два дня в постели и без фокусов. Тогда я сниму наложение и передам его тебе. Договорились?

Донай отвернулся. Оливул предпринял новый заход:

– Послушай меня: я лишь хочу, чтобы ты выздоровел как можно быстрее, и рана не дала бы осложнений.

– Да, хватит. Понял уже, - огрызнулся Ви-Брук.

Донай угомонился, и Оливул смог, наконец, подумать о проблемах, которые временно ушли на второй план: где Крылатый Волк, где Юлька? Как добралась девушка до Белого Мира? Что предпринимает Серафима, узнав о случившемся? Не однажды Бер-князь порывался уйти в Структуру, но всякий раз, взглянув на брата, останавливался. Непонятная сила удерживала его возле Доная, и сила эта исходила от Ви-Брука, будто он, сам того не осознавая, отчаянно искал у Оливула поддержки.

Два дня минули незаметно.

– Ты будешь убирать свою игрушечную нашлепку или нет?
– спросил Донай, едва открыв глаза после беспокойного сна.

– Может быть еще рано?
– предположил Оливул.

– Мы

договорились! Давай живее, мне надоело висеть у тебя на шее.

Бер-Росс удивленно приостановился: из уст Красного князя эти слова прозвучали по меньшей мере необычно.

– Если ты чувствуешь себя готовым, начнем, - медленно ответил он.

Силы Созидания братьев сплелись в общий поток. Синхронизация прошла значительно быстрее, чем предполагал Бер-Росс, и Донай без особого труда принял образ заживающей раны в собственную локальную Игру.

– Твой стиль Игры изменился, - заметил Оливул, проследив, как брат управляет наложением.

– Было бы чему меняться, - проворчал в ответ Донай.
– Можно подумать, меня играть учили... Готово. Теперь, надеюсь, я могу встать?

– Я бы этого не делал.

– К счастью, я - не ты.

С этими словами Ви-Брук стал осторожно подниматься с тахты. Пройдясь по комнате, он все же благоразумно вернулся к постели и, покосившись на Оливула, который стоял у окна, делая вид, что перемещения кузена его не тревожат, объявил:

– На первый раз достаточно. Слышишь? Можешь не волноваться.

– С чего ты взял, что я волнуюсь?

– У тебя на затылке прочел... Дымиус сказал, будто ты за всю неделю ни разу не отошел от меня. Это правда?

– Пожалуй. Что он еще рассказал?

Оливул взял со смотрителя слово держать в тайне факт переливания крови, и теперь по реакции Доная хотел определить, выполнил ли тот обещание.

– Кое-что рассказал, - Ви-Брук прислонился к стене, возле которой стояла тахта.
– Про замок, про то, как ты меня сюда притащил, как управлял камнем. И еще о том, что во мне якобы много смерти.

Белый князь поднял на Доная взгляд. За его спиной на граните маячила иссиня-черная бесформенная тень. Потухла забытая свеча, тень колыхнулась, преобразившись в силуэт, который нельзя было не узнать.

Смерть выходит из Тверди и возвращается в ее форму. Догадка, мигом переросшая в уверенность, полосонула Оливула.

– Эй, Бер-Росс, что с тобой?
– Донай подался вперед.

– Что?
– рассеянно переспросил тот.

– Приехали! Ты, братец, сейчас похож на покойника больше, чем обычно. Во-он там, - он кивком показал на противоположный угол комнаты, - есть удобный диван. Я уже в сиделке не нуждаюсь, можешь смело заваливаться спать.

– Не сейчас. Мне нужно убедиться, что Юля добралась до Волка. Потом мы приведем сюда корабль.

– Ты что, никогда не слышал как закрутить Надмирье и приостановить Мир в Структурном времени?
– изумился Донай.
– Куда ты гонишь? Ты в таком состоянии в какую-нибудь дыру попадешь, а не к Юльке под крылышко!

Оливул сделал вид, что последнее не расслышал.

– Насчет времени ты прав, но это отнимет много сил, - сказал он и продолжал рассуждения вслух.
– Впрочем, если подождать здесь еще несколько дней, твоя рана окончательно заживет, и мы сможем отправиться на поиски Волка вместе.